В нескольких рядах от меня сидело еще больше американцев, которых я давно не видел, в том числе несколько так называемых Неприкасаемых Догфейса: мальчик с пульсирующим и, возможно, разумным нарывом на шее; полуженщина, Хэтти-Полукровка, сидевшая на коленях у клыкастой бородавочницы; и еще двое, с которыми я встречался лишь мельком и в темноте. Они сидели, перешептываясь, указывая то на одно, то на другое. У меня было такое чувство, что они оценивают нас, и я не мог не задаться вопросом, что они думают.
Эмма заметила, что я смотрю на них.
— Я не знаю, почему имбрины впустили их в Акр, — сказала она. — Возможно, они и помогли нам немного, когда ситуация стала действительно опасной, но они все еще просто кучка наемников, насколько я понимаю.
— Я доверяю им настолько, насколько могу бросить, — сказал Енох.
— Я тоже, — согласилась Бронвин.
Енох закатил глаза.
— Ты можешь забросить их далеко.
— У меня доверчивая натура.
Мне было интересно, здесь ли сам Догфейс, когда я услышал, как кто-то выкрикнул мое имя, и я обернулся, чтобы увидеть, как он спускается по ряду над нами, скривив рот в пушистой усмешке.
— Ну, кто если не знаменитый Джейкоб Портман и его льстивые друзья. Ты всегда всех выводишь из себя, не так ли? — Где они, куда они исчезли теперь? Особенно твои многочисленные поклонницы. — Он подмигнул Эмме, и я стиснул зубы, в то время как она покраснела еще сильнее.
— Чего ты хочешь? — рявкнула она.
— Что это за приветствие? — спросил он. — Разве я не спас тебе жизнь, когда видел тебя в последний раз?
— В последний раз, когда мы вас видели, вы вымогали у нас непомерную сумму денег только для того, чтобы сделать то, что любой порядочный человек сделал бы по доброте душевной, — сказала Эмма.
— Я никогда не претендовал на порядочность. И между прочим, проценты по-твоему наполовину оплаченному долгу быстро растут. Но я здесь не для того, чтобы собирать деньги. Мы просто пришли засвидетельствовать свое почтение перед началом шоу.
За Догфейсом следовали Анжелика, преследуемая, как обычно, маленьким темным облачком и выражением угрюмой скорби, и Крушила Донован, долговязый, в элегантном коричневом костюме и красном галстуке, с напомаженными волосами. Наблюдая за ними, я понял, что понятия не имею, кто еще был в банде странностей Анжелики, и что за странные способности были у Крушилы, кроме крайней самоуверенности.
— Я думала, вы все ненавидите друг друга, — сказала Эмма.
Анжелика опустила глаза. — Мы можем отложить в сторону наши разногласия, когда того требует ситуация.
— И что это за ситуация? — Я спросил.