— Нет, спасибо, — сказал Миллард. — Сегодня нам нужен наш мозг.
На лице Нур промелькнуло выражение смутного страха.
— Я выпью одну, — сказала она. Клаус налил ей в кружку еще.
Я наклонился к ней.
— Ты уверена?
С верстака донесся длинный медный звук звонка, и замысловатые часы с кукушкой начали отбивать час, опоздав на несколько минут. Открылась маленькая дверца, и оттуда высунулась платформа с палачом в черной мантии и человеком на коленях. С каждым часовым ударом палач опускал топор, отрубленная голова жертвы отлетала от тела, и из отверстия в шее вылетал подпружиненная струйка красного войлока. Нур опрокинула стакан, когда обезглавливание повторилось десять раз, а затем поморщилась и поставила кружку.
Я уже начал беспокоиться о Нур. Пока мы спешили по темным улицам внешнего кольца Акра, она почти не разговаривала. Возможно, это была жидкость для керосинок домашнего приготовления, которую она только что выпила, но более вероятно, что она была погружена в свои мысли, думая о том, что мы собираемся сделать. Как вы спросите кого-то, готов ли он увидеть воскрешение давно потерянного любимого человека? Мягко, но прямо, решил я.
Мы проезжали через затопленное место, где булыжники были разбросаны, а улица устлана мокрым мусором, в этот момент Нур споткнулась. Я поймал ее за руку, прежде чем она успела упасть.
— Упади лицом в эту дрянь, и ты наверняка подхватишь плотоядную сыпь, — сказал я.
— Еще один день в раю. — Она мрачно рассмеялась.
— Итак, ты готова к этому? — спросил я, все еще держа ее за руку. — Когда Енох делает это, это может быть действительно… грубо. Я уже несколько раз видел, как он это делает, и это не очень красиво. — Я подумал о бедном, мертвом брате Бронвин, Викторе. И Мартине, человеке, который управлял маленьким музеем на Кэрнхолме, который проснулся без половины лица, цитируя стихи. Сцены, которые с тех пор преследовали меня во сне.
Нур пожала плечами.
— Я уже видела, как ее убили. Насколько хуже уже может быть?
— Иногда ты не знаешь, пока это не случится.
Некоторое время мы шли молча, а потом она тихо спросила:
— Ты имеешь в виду метод Еноха?
— Нет, просто… любой метод.
— Некоторое время после того, как я приехал сюда, я все время думал об этом. Мне хотелось знать его мнение обо всем. Мне хотелось рассказать ему, что я делаю, показать, кем я становлюсь. Я так и думал, что он будет…
— Гордиться.
Я кивнул, слегка смутившись.
Она обняла меня за плечи.
— Я абсолютно уверена, что так оно и было.
— Спасибо. «Надеюсь, что так», — сказал я, чувствуя внезапный прилив эмоций. Я все еще скучал по дедушке, хотя это была слабая, фоновая боль. Но некоторые воспоминания могли обострить боль, пока она на мгновение не становилась невыносимой.