Лента по-прежнему на месте – ПОЛИЦЕЙСКОЕ ОГРАЖДЕНИЕ. ПРОХОД ЗАПРЕЩЁН – натянута поперёк тропы, где Тамми оставила свой велик, но полицейские уже несколько раз прочесали и узкий берег, и саму тропу, и теперь здесь никого. Я не был тут с сочельника, с тех пор как всё произошло, и когда мы приближаемся, в груди у меня что-то сжимается.
– Ты как, нормально? – спрашивает Игги. – Прости, я не подумал о том, что, ну, знаешь… озеро и всё такое…
– Спасибо. Я в порядке. – К воде можно выйти и с другой стороны, но это далековато.
Мы бросаем велики в начале тропы и идём по крутому спуску через лес, и всё это время я думаю: «Именно тут шла Тамми…»
Мы выходим на неширокий пляж. Игги не переставая болтает о гигантской щуке, которая обитает рядом с Бейкетинской дамбой, где водохранилище сужается и превращается в нечто вроде сточного озера.
– Когда становится по-настоящему холодно, щука часто выходит на мелководье… Лазерная приманка наверняка привлечёт её… эта леска выдерживает до восьмидесяти фунтов…
Для меня это всё равно что иностранный язык, но я не перебиваю, потому что задуматься ненадолго о чём-то, кроме Тамми, неплохо.
День перевалил за середину, и небо уже начинает темнеть. Перед нами предстаёт обширная гладь Килдерского водохранилища – тёмно-сиреневая в надвигающихся сумерках. При виде неё я ахаю и очень тихо говорю:
– Ого!
Ко мне подходит Игги и встаёт рядом, вглядываясь куда-то вдаль.
– Думаешь, она ещё жива, Тайт?
Уф! Его прямота несколько ошарашивает меня, и я ощущаю покалывающее раздражение, пока не осознаю, что он просто спрашивает то, что хочется спросить всем. Остальные ходят вокруг да около, зачастую боясь сказать хоть что-то – вдруг ненароком ляпнут что-нибудь не то.
Я вздыхаю. Никто раньше не спрашивал меня об этом, так что я удивляюсь, поняв, до чего я уверен.
– Ага, – говорю я. – Я чувствую это. Вот здесь. – Я касаюсь своей груди, возле сердца. – Это такое свойство близнецов.
Игги надувает губы и медленно кивает, будто всё понимает, но я не думаю, что это можно понять – если только у тебя нет близнеца.
– Ш-ш, – говорю я. – Слушай.
Я надеюсь снова услышать воющий шум, как в ту ночь, когда пропала Тамми. Но единственные звуки – это шелест слабеньких волн, набегающих на берег каждые несколько секунд, и ритмичное постукивание ярко-оранжевой стеклопластиковой байдарки о длинный деревянный причал, выступающий в воду. Ветхие доски причала скрипят под нашим весом, Игги распаковывает свою сумку со снастями.