— Да как ты смела принять?.. — кричала на мать Светлана и даже била в пол каблучками. — Может быть, ты и в самом деле стала считать, что он сын твоей сестры, а мой двоюродный братец? А может быть, он и сваху скоро пришлет? Сейчас же отдай ему обратно!
— Да, вот так сейчас и побегу! — в сердцах отвечала мать.
Светлана не унималась:
— Ну, когда придет, отдай.
— Сама отдай, коли ты уж такая...
— Я же и виновата! Меня дома не будет, когда он придет. И никогда для него меня дома не будет! Так и скажи ему... Не жених он мне, а тебе — не сын! И чего это ради он одевать меня принялся? Эх, мамка, мамка! — воскликнула она со слезами гнева и укоризны.
Но и в матери поднялся гнев.
— Да как ты смеешь так говорить о нем? Ни совести, ни стыда! Да большой радостью было бы мне иметь его родным сыном. Гордилась бы!
Наталья Васильевна с горьким укором посмотрела на Светлану и добавила:
— Значит, когда не было отца, он был хорош для нас, а теперь он тебе не нужен? Эх, Светлана, Светлана!
— Глупости ты говоришь. Совсем не в том дело! А я как сказала, так и будет! Я ухожу!
Она хлопнула дверью.
Когда пришел Орлов, ее и впрямь не было дома. Он так и не дождался ее.
Наталья Васильевна откровенно все ему рассказала.
Он угрюмо задумался.
— Да, глупец я! — промолвил он и поднялся с тяжелым вздохом.
Целый месяц после того Светлана избегала с ним встреч.
Вот почему он и кинулся сейчас стремглав, когда в ярком свете «юпитеров» увидал на Светланке свои, чуть было не погубившие его подарки.
Она стояла поодаль моста, у самой воды. Он обнял ее и привлек к себе. Их могли видеть. Светлана не отстранилась. Она подняла лицо.
Он поцеловал ее в губы.
Целую неделю и радио и газеты разносили по всей стране радостную весть о блистательном перекрытии Волги.
Какую бы газету ни раскрыл человек, он в любой из них видел целые полосы и подвалы, посвященные этому событию. И, казалось, не стало во всем русском языке иных слов для того, чтобы означить это событие, как «Подвиг на Волге», «Покорение великой реки», «Укротители Волги», и так далее и так далее, все в таком же духе.
Во всех газетах появились очерки о перекрытии, а также статьи и воспоминания руководителей стройки: самого Рощина, его заместителей, главного инженера Андриевского, Марьина, инженера Резцова и, наконец, сразу в нескольких газетах и журналах интервью и воспоминания Кусищева — этого «речного адмирала», который, кажется, считал себя едва ли не главным героем перекрытия Волги.
Впрочем, не забыла печать и тех, кого привыкла называть «гвардейцами стройки»: был напечатан целый ряд портретов — и крановщиков, и экскаваторщиков, и водителей, и монтажников, и плотников ложкаревской бригады, и Асхата Пылаева, и инженера Васильева и Лепехина, принявших на себя всю тяжесть наводки, и Кареева, как главного конструктора наплавного моста.