У кромки берега, готовый к отходу, сдержанно клокотал голубой катер.
В катере было человек до десяти.
Отняли сходни. Часто захлопал мотор. Стало не слышно друг друга. Заулыбались. Кричат на ухо один другому, в брызгах, в грохоте делают вид, что слышат.
На лихом, с креном, развороте всех потащило к одному борту. Хохочут. Хватаются за скамьи, за рукав соседа. Почти все — молодежь. Кто-то из девушек уже запевает бодрую, сильную песню, стараясь перекричать рокот мотора. Волга вровень с глазами. Мельчайший водяной бус ложится на лицо. Как хорошо вдыхать эту свежесть!
Разворачиваясь, катер прошел мимо каменной насыпной гряды банкета. Банкет еще далеко не завершен. Пока это еще только гряда угластого крупного камня, выступившая из воды.
— Четыреста десять метров длины! — крикнул кто-то из инженеров в самое ухо академику. — Сорок тысяч кубов камня свалено!
Лебедев расслышал и, улыбаясь, кивнул головой.
Эти люди смотрели на Волгу так, словно они ее создали и вот показывают приезжему.
Тех, кто сидел на боковых скамьях, стало сильно обдавать водяной пылью. Тайминскую заботливо пересадили на корму. Орлов накинул ей на плечи свое серое пальто, чтобы защитить от брызг.
Она отстраняла пальто, что-то сердито говорила ему, но он смеялся, показывая на уши. Притворялся, что не слышит.
Вот совсем близко видна гряда банкета. Кое-где над проступавшим сквозь воду каменным гребнем обозначился перекат. Вода над грядою и кипела, и вспучивалась большими гладкими нашлепками, и сильно убыстряла свой бег.
Катер взял сперва направление на большой песчаный остров, а затем повернул влево — в необъятный простор реки.
Сияние прибрежных песков. Сверкание воды. И на блистающем и величественном просторе раскиданы баржи, шаланды, моторки, катера, изредка пароходы и длиннейшие, словно влекомые Волгой плоты...
Быстроходный катер словно бы вот-вот готов вырваться в воздух. Носом своим он разваливает сверкающую на солнце, таинственно-зеленоватую воду, и она как бы стоит справа и слева двумя недвижно-гладкими буграми. А на этих гладких скатах недвижными полосами лежат отсветы солнца.
Сверху — целое бурево водяных искр.
Волга все шире и пленительнее раздавалась перед глазами.
Вокруг стоял рев моторов, хлопанье различных частот. Казалось, на Волге супроти́в гор тесно от пароходов, от барок, обычных и нефтеналивных, от катеров и моторок.
Подавая трубные остерегающие гудки, прошел мимо белый огромный красавец теплоход. Развело гладкий, пологий колышень, долго не затихавший, докатившийся до самых берегов.