Оба приободрились. Удачник не преминул похвастаться:
— Вот, друг, что значит волгари-то!
— Чистая случайность! — с напускным пренебрежением замечает Рощин. — Подарок природы!..
Но Бороздина не удается на этот раз взять на поддразнивание.
— Если бы, — говорит он мечтательно, — было время прикорм сделать на этом омуте — ржаной хлеб, каша, творог, — я бы тебе показал подарок природы, натаскал бы окуньков.
— Экий тебе ассортимент нужен: творог, каша!.. А ты сделай, Максим, заявку к нам в орс, Плоткину, — подшучивает Рощин и вдруг понимает, что опять попался: заговорил о запретном. А вскоре попадается на чем-то и Бороздин. В конце концов они решают махнуть рукой на всю эту выдумку и сразу же чувствуют, как веселее стало на душе.
Разговор сразу стал широким, привольным. Не беда, что говорят сбивчиво, вразброс, порой даже не называя имен, — оба прекрасно понимают, о ком и о чем речь. — Ну, а как в обкоме у тебя сошло? Благополучно съездил? — спрашивает Рощин у Бороздина и при этом испытующе на него косится.
— А что? — с задором отвечает Бороздин. — Как видишь, башка на плечах! — Он сдвинул кепку на нос, ощупал затылок. — Стращал, конечно... Да ты нашего Серегина знаешь: любит товарищ, чтобы у нашего брата, районного работника, коленка об коленку стучала!.. Закрытое письмо два раза в нос сунул: ты видишь, товарищ Бороздин, хозяина подпись? Вижу, говорю... Да-а!.. — со вздохом добавил Бороздин и пристально стал глядеть на поплавок.
Помолчали.
— Да-а! — произнес, в свою очередь, Рощин. — Знаю, что ты Ерш Ершович, Максимушка!.. А все-таки как-то надо...
И, не найдя нужного слова или не желая его говорить, он сложил свои пухлые ладони и сделал ими движение, как бы обкатывая шарик.
...И о чем, о чем только они не переговорят за целый день над своими удочками!..
Вообще на этих воскресных рыбалках Рощин полюбил слушать рассказы Бороздина, беседовать с ним о разном, расспрашивать его о том, чего не знал сам или знал отдаленно.
Сказать по совести, Рощин не ждал найти таких глубоких и разносторонних познаний в председателе райисполкома. Рощина удивляло и трогало то, что Бороздин способен был заменить, и почти без подготовки, любого из неявившихся лекторов — от истории и политической экономии до географии и астрономии. Председатель Староскольского исполкома неплохо знал геологию Поволжья, а уж геологию и почвы своей области и своего района он знал как никто. В его сознании словно всегда была готова развернуться карта с обозначением всевозможных полезных ископаемых, залегающих в недрах области и района, и всех этих супесков и суглинков, легких и тяжелых — кислых и пресных почв. Его краеведческие статьи охотно печатала областная газета. А в чем он поистине мог считать себя знатоком — это в истории крестьянских движений и восстаний в Поволжье — от Разина и Пугачева до революций 1905 и 1917 годов. Эти его лекции в РДК — районном Доме культуры — были в большой славе.