Она отказалась наотрез.
Огорченный, он отошел и сумрачно закурил, прислонясь к косяку окна. Наталья Васильевна вполголоса сказала Светлане:
— Ну, что уж ты не протанцуешь с ним хоть один танец? Даже жалко человека. Ты посмотри, какое он участие принял...
— Нет и нет! — отвечала Светлана.
— Но почему?
Та сдвинула брови, колеблясь, отвечать или нет. Наконец решилась.
— Ну, ты посмотри, — сказала она, глядя в сторону от Сатановского, чтоб скрыть, что разговор идет о нём, — ты посмотри, какая у него противная привычка.
Мать в недоумении на нее посмотрела.
— Какая привычка? Курит человек. Ну, так ведь и папка твой курит, и все...
— Да нет. А почему он затушит спичку и потом аккуратно засовывает ее в тот же самый коробок, только с донышка? У него их целый ряд натыкан, одна к другой.
— Просто ты дуреха! — сказала тихонько Наталья Васильевна. — Ведь надо же придумать! А я только похвалю его за это: привычка убирать за собою. К пепельнице через всю комнату надо шагать. На пол бросить — неприятно...
— Ну, а мне противно.
В это время Сатановский подошел к Агне Тимофеевне.
И здесь ему повезло.
Агна посмотрела на мужа. Он кивнул ей головой, и она, втайне обрадованная, что в кои-то веки потанцует, соизволила опустить свою полную руку на плечо Сатановскому.
Танцор он был безупречный.
И все-таки Агна вскоре почему-то засмущалась, и Сатановскому пришлось отвести ее на место.
Дело в том, что это было танго, которое, по странному обычаю тех дней, было переименовано в «медленный вальс». Будь это в самом деле вальс, Агна прошлась бы в нем чинно, чопорно, и все было бы хорошо. Но это было танго, с его слитным шагом двоих, с движениями, то вкрадчивыми и плавными, то внезапно отрывистыми.
И вот во время этого тесного, ритмического хождения с ним, с чужим мужчиной, Агна почувствовала, как несколько раз Сатановский резкой переменой шага явно, рассчитанно, беззастенчиво прикоснулся к ней. И Сатановский прекрасно понял, почему Агна прекратила танец, и нахмурился, досадуя на себя.
После этого Агна с супругом засобирались домой.
— Агна, да ты что? Почему?.. — удивленно, обеспокоенно спросила ее Наталья Васильевна.
— После. Сейчас не спрашивай, — отвечала ей Агна Тимофеевна. Но уже в прихожей, прощаясь с хозяйкой, тихонько сказала ей: — Наташа, не принимайте в своем доме этого человека... Недостойный этот человек...
Наталья Васильевна некоторое время стояла в недоумении.
— Ну, а вам-то куда торопиться? — сказал Бороздин Кулагину, который тоже заговорил об уходе.
В это время донеслось погромыхивание отдаленного грома, а затем за окном послышался шум как будто от хлынувшего внезапного ливня.