Глазунов — плечистый молодой репортёр областной газеты — увидел её, как только старенький «москвич» редакции вырвался на прямую дорогу.
— Костя, подбросим? — спросил он шофёра.
Тот кивнул, но резко сбавить ход не рискнул: на холодном ветру асфальт леденел, покрывался скользкой коркой. «Москвич» прокатил ещё добрых три-четыре десятка метров, прежде чем остановиться, а потом мягко покатил назад.
— В чём дело? — вскинул кудрявую голову фотокор Губенко, до этого спокойно дремавший на заднем сидении. — Что это мы вдруг пятимся раком?
Глазунов кивнул в сторону спешившей к ним девушки:
— Возьмём попутчицей? Что с нас — убудет?
— Какая-нибудь «дальнобойщица», — недовольно буркнул Губенко. — Столько их развелось сегодня! — Но всё же отодвинулся к левой дверце, освобождая место.
Девушка живо уселась рядом, умоляюще прошептала:
— Только быстрее, пожалуйста!
Губенко хмыкнул, толкнул шофёра в плечо:
— Поехали!
Машина дёрнулась, неуверенно заскользила по обочине, и хозяин «москвича», в который уже раз подосадовал, что, несмотря на все старания, не смог раздобыть новую резину.
— Ничего, Костя, — подбодрил Глазунов. — Как-нибудь доберёмся. — Но и сам в душе посетовал на непогоду. Весна в этот год пришла необычайно ранняя, дружная. Ещё в середине марта вскрылась ото льда Волга, прилетели первые грачи. И вот на тебе — в первых числах апреля опять сыплет снег.
Он обернулся.
Девушка вжалась в угол. На вид ей было чуть больше двадцати. Впотьмах не рассмотришь. Не из-за любопытства, а чтобы успокоить её, спросил:
— Куда так торопитесь?
В этот момент дальний свет чужих фар ударил в заднее стекло «москвича» и чуть не ослепил Глазунова. Он невольно отвернулся.
С полминуты в салоне висела тишина. И тут вдруг девушка вновь подала голос:
— Ребята, миленькие… Быстрее, если можно. Это, наверное, за мной.
— Ничего себе заявки! — заёрзал Губенко. — В чём дело-то, скажи?
— Только не отдавайте меня, если догонят, — жалобно прошептала она.
— Кому не отдавать — может, милиции? С представителями закона, милая, не спорят.
— Да не милиция это вовсе, — всхлипнула девушка.
— Тогда не отдадим, — заверил Глазунов. Он повернул голову к водителю: — Так ведь, Костя?
Тот молча кивнул, включил дворники и вдавил педаль газа. Машина заметно прибавила ход.
А свет чужих дальних фар не ослабевал, лишь скользнул влево, и вот уже изящная, приземистая «девятка», настойчиво подавая сигналы, пристроилась рядом с «москвичом», упорно прижимая его к обочине.
— Ну наглецы, — возмутился Губенко и полез в чёрный кофр за фотоаппаратом. — Я сейчас тоже пугану.