— Да вот, торопились… — сипло буркнул Длинный.
— Молоды ещё. Помните, как у Высоцкого: «В гости к богу не бывает опозданий», — улыбнулся сержант, доставая квитанции о штрафе.
Длинный вяло кивнул, полез за бумажником.
Бес сидел тихо, не вмешиваясь в разговор, хотя внутри у него всё кипело от раздражения, насупившись, поглядывал на удаляющиеся сигнальные огоньки упрямого «москвича».
Сержант возвратил документы, снова козырнул:
— Можете ехать.
И захлопнул дверцу.
Длинный повернул ключ зажигания.
— Ну, что дальше? — спросил он хмурого Беса. — Возвращаемся или как?..
— Едем в город. Иначе — что подумает сержант? Покрутимся по улицам, посмотрим. Должна же эта стерва девка где-то выйти. Глядишь, перехватим.
Но улицы города были пустынны. Они покрутились по ним с полчаса, а потом Бес скрепя сердце дал команду возвращаться.
— Шеф будет расстроен, — угрюмо заметил он.
Длинный тяжко вздохнул. Словно вспомнив о чём-то неприятном, тоскливо потёр левое ухо.
— Да уж, не хотел бы я сегодня встречаться с ним…
Подъезжая к злополучному перекрёстку, он на всякий случай снизил скорость, хотя на светофоре горел зелёный и гаишника у будки не было.
Длинный снова вздохнул.
— Говорить будем всё как было?
Бес понял его.
— Конечно, если нам жить не надоело. Всё равно узнает.
— От кого?
Бес усмехнулся.
— Узнает!
Прыщавое лицо Длинного вытянулось ещё больше. Он опять потёр ухо и прильнул к рулю.
Вскоре машина свернула на просёлочную, засыпанную щебнем дорогу, а ещё через пять минут «девятка» мягко подкатила к массивным железным воротам высокого глухого забора, за которым в глубине двора скрывался добротный двухэтажный особняк старинной постройки.
Бес вышел к воротам, нажал на кнопку звонка. В переговорном устройстве раздался щелчок, послышался хриплый голос:
— Кто?
— Свои, Петрович, — ответил Бес.
Створки ворот с табличкой «Кооперативный пансионат “Уют”» распахнулись, и «девятка», прошуршав по гравию, остановилась у подъезда. Бес вяло поплёлся следом, так же нехотя прошёл за Длинным в дом.
В большой уютной гостиной, освещённой лишь настенным светильником над журнальным столиком, их встретил сам Шеф — лет шестидесяти, крупный, начинающий полнеть мужчина с глубоко посаженными глазами. В добротном свитере, с неизменной дежурной улыбкой на моложавом лице, он легко поднялся из кресла.
— Ну что, мальчики? Привезли беглянку?
Голос его был тих и спокоен.
— Простите, Шеф… — первым заговорил Бес. — Девчонка успела сесть в притормозивший «москвич».
— И что? Вы не смогли остановить его?
Длинный тревожно засопел. Бес жалостливо посмотрел на него и продолжил: