Я не спеша осматривал зал. Да, красоток тут было навалом, ничего не скажешь… Но если приглядеться повнимательней ко всей этой красоте, то сквозь нее начинала проглядывать мишура. К тому же лысые затылки и толстые животы сильно снижали общее благоприятное впечатление, портили картину. Мы с Конни обошли весь зал, выбрали себе столик и заказали выпивку. Через несколько минут я неожиданно обнаружил, что за стойкой сидит Джун. Она заразительно смеялась над какой-то шуткой Антона Липсека, сидевшего рядом.
Я сделал порядочный глоток спиртного и тронул рукой Конни.
— Извини меня, дорогая…
— Она прекрасна, Майк, не правда ли?
Я покраснел, хотя не занимался этим делом с тех пор, как натянул длинные брюки.
— Она какая-то особенная. Рядом с ней другие женщины кажутся какими-то пичужками.
— Я тоже?
— Я же не был с ней близок до такой степени, как с тобой. Пока для меня самая прекрасная женщина на свете это ты.
— Не лги, Майк. — Конни посмотрела на меня с радостным возбуждением.
Улыбаясь, я поднялся на ноги.
— Если тебе обязательно необходимо знать мое мнение, то мне кажется, что она наиболее совершенная красавица из тех, кого я встречал когда-либо в жизни. Я уже чувствую себя как-то иначе, увидев ее в этом зале. А разговаривая с ней, я совершенно не знаю, как себя вести. Если она прикажет мне выпрыгнуть из окна, я это сделаю, и тем не менее я терпеть ее не могу. Не знаю почему, но что-то отталкивает меня от нее, каким бы диким это тебе ни показалось.
Конни протянула руку и взяла сигарету из моей пачки. Когда я подносил ей огонек, она сказала:
— Я запомню твои слова, Майк. Ну, теперь можешь идти. Только не застревай надолго.
Я дружески погладил ее по руке и направился через зал туда, где сидела королева богинь. Заметив меня, она мило улыбнулась, и сердце мое — хотел я этого или нет — забилось быстрее. Она протянула мне руку.
— Хэлло, Майк. Что вы здесь делаете?
В первые секунды я жадно впитывал в себя всю прелесть ее божественного личика и даже не находил сил, чтобы ответить. Ее черное платье было закрыто до самой шеи, а рукава кончались там, где начинались перчатки. Плечи и тонкая талия были окутаны шелком, а ритмично вздымавшуюся высокую грудь украшали кружева.
— Выпьете со мной?
Я кивнул. Ее мелодичный голос вывел меня из оцепенения. Бармен поставил передо мной бокал. Антон выпил вместе с нами, потом извинился и прошел к столу, где находилась рулетка. Я повернулся на своем табурете в сторону стойки, надеясь, что и она поступит таким же образом. И не ошибся: в зеркальной стене, испещренной пулевыми отверстиями, я увидел, как она мне улыбается.