Хижина находилась сзади и была похожа на лавку. Струйка дыма выходила из кирпичной трубы, и слабый свет электрической лампочки в одном из окон были единственными свидетелями жизни внутри домика.
Я постучал и подождал. Потом снова постучал и толкнул дверь. Распластавшись на походной кровати, отравляя воздух запахом алкоголя, в другом конце комнаты возвышалась гора мяса, закутанная в грязную фланель. На его огромном животе лежала газета, а на газете кот. Рядом с ним на полу стояли две пустые бутылки из-под виски, лежал недоеденный сандвич, над которым трудился другой кот. Он был очень недоволен, что его побеспокоили. Первый кот заворчал, когда мы стали трясти этот мешок жира и алкоголя.
Я вылил ему на бороду большой стакан воды, набранной у помпы. Пьяница ворчал и вырывался из наших рук, чтобы повернуться к стене.
— Проклятие! — воскликнул измученный Месон. — Он совершенно невменяем!
Я взял Вакса за шиворот и без церемоний поднял его.
— Вакс! Ты меня, слышишь?
— Брось его на пол животом, и я выпущу из него все лишнее, — предложил Месон.
— Черт, возьми, у нас нет времени!
Его спихнули с кровати, перевернули, и Месон принялся за работу. Две секунды спустя тот начал икать, кашлять, плакать, пытался встать.
Я зажег газ под кастрюлей с водой и наполовину опорожнил в нее коробочку кофе, налил в его чашку и эту микстуру, способную оживить мертвого, влил в его глотку.
— Что это… вы тут шарите?… Вы считаете… вы… ах, вы мерзкие…
Билет, и крупный, сунутый ему под нос, вроде бы укротил его злость. Он делал усилия, чтобы разглядеть нас сквозь алкогольный туман.
— Нужны сведения, Вакс! Ты можешь говорить?
Месон дал ему вторую чашку кофе, и тот сразу опорожнил добрую половину чашки, прежде чем заметил, что пьет. Он растерянно огляделся вокруг.
— Если бы был маленький стаканчик… кое- чего…тогда… может быть…
— Говори, потом посмотрим.
Я протянул ему фотографию Агрунски.
— Ты его знаешь?
Он посмотрел и ответил:
— Покупает у меня рыбу.
— Где он живет?
— Я ничего не знаю… где-то наверху… Он приходит не часто. Видел его три-четыре раза… больной…
— Подробнее, Вакс. Где на берегу?
Упрямство его было сильнее.
— Я не знаю. Может быть, в лагере… Как делают некоторые… Там есть домики… Немного домов.
— Ты уверен, что он приходил с берега?
— Это да.
— Почему?
Он обратил ко мне улыбку, говорящую, что адресуются не к идиоту, который ничего не понимает.
— Он каждый раз приносил с собой песок в манжетах брюк. Здесь нет песка… Значит, он должен жить на берегу… Но в этот сезон здесь никого нет.
Бесполезно было ждать дольше, и мы направились к морю.