Сердце сжалось, когда осознание неотвратимости наказания окутало Вэл со всех сторон. Вот оно так близко, на расстоянии краткого мига, а еще вчера вечером, двигаясь по горному проходу, казалось, что время бесконечно.
Наблюдая за двумя удаляющимися фигурами, она сожалела лишь о том, что навсегда останется в их памяти предательницей.
Молодой дозорный, имя которого Вэл так и не потрудилась запомнить, выслушав приказы Кара, направился в другую сторону, одарив ее напоследок красноречивым взглядом, говорившим лучше любых слов.
Никс, увидев что-то в потемневшем лице Вэл, мельком дотронулся до ее ладони, несмело улыбаясь.
— Все в порядке, — сказала она, откровенно привирая.
Никс вздохнул и убрал руку.
Не обманулся, конечно, куда там. Спасибо и на том, что помалкивал, не добавляя масла в огонь.
— Надо ему показаться, — мрачно сказал Кара, не смотря на девушку, — объяснить всю эту галиматью.
— Уверен? Может, потом? — Зефф пожевал губами. — Небо-то вон какое. Да и где его сейчас искать? Вряд ли он в управе, час-то не ранний.
Глаза Кара недобро замерцали.
— Ты посмотри вокруг! Скоро весь город будет знать, кого мы с собой притащили! Хочешь, чтобы он узнал об этом не от нас?
Вэл сглотнула, прислушиваясь к сердцу, против воли ускорившему свой бег.
Она прекрасно понимала, о ком они говорят.
Имя, острое и разящее, как клинок убийцы, молчаливо коснулось губ девушки. И в тот же миг знакомый, неподвластный контролю липкий страх, словно разящей стрелой, пробил ее грудную клетку.
Холод, сковывающий изнутри, казалось, опутал ледяным терном, заставляя приоткрыть пересохшие губы.
Вэл вдохнула влажный воздух и, чувствуя, как легкая судорога пробирается по рукам, крепко сжала кулаки.
— Идем тогда, — буркнул Зефф, искоса поглядывая на нее, — начнем с управы. Там и спросим, где он.
Весь путь до одного из главных зданий города Вэл старалась ни о чем не думать, занятая лишь тем, что безуспешно пыталась унять охватившую тело дрожь. Получалось не очень.
«Я не боюсь смерти, которую он может мне устроить. Я боюсь его».
Эта мысль была смехотворна в своей глупости и в то же время полна жестокой реальности.
Ее пугало поднять глаза и заглянуть в лицо своего Первого, которого она по доброй воле оставила в этом городе.
Этот самый краткий миг, когда их взгляды пересекутся, — вот именно это было самое страшное. Все остальное не имело никакого значения, будь то смерть или унижающее порицание.
Погруженная в свои мысли, Вэл не замечала происходящего вокруг, ненадолго потерявшись во времени и пространстве. Ее больше не занимали чужие, скользящие по ней взгляды, изумленные вздохи и приглушенные голоса, летящие в спину.