— Интересно, а много здесь этих ярусов? — спросила Сейди.
— Двадцать шесть, но разной высоты. Есть один, в котором больше десятка этажей.
Джек прикинул, на сколько ещё ступенек предстоит спуститься, и тяжело вздохнул.
— И что, даже лифта нет никакого?
— Держись, Джек! — усмехнулась Гвен. — В тебе же течёт британская кровь! Во всех лифтах есть камеры слежения, не проедем и одного яруса, как набегут дежурные.
— А как насчёт внутренней лестницы? Она хотя бы прямее должна быть, не в обход же идти!
Гвен приостановилась, обернувшись через плечо.
— Джек, этой башне три сотни лет, и она набита самыми опасными артефактами, которые только встречались в истории человечества. Внутри настоящий лабиринт — пробираться через спецхранилища почти равнозначно самоубийству. — Она двинулась дальше вместе с Сейди. — Лучше уж здесь, по Большой лестнице, зачем дразнить гусей! Спустимся за Искрой, поднимемся назад — и всё шито-крыто.
Как выяснилось, насчёт высоты ярусов Гвен нисколько не шутила. Десятый, казалось, не кончится никогда. Пролёт за пролётом, площадка за площадкой, но менялись только обозначения на дверях — 10а, 10б, 10в… За этажом 10ж свет фонаря впереди стал матово-жёлтым. В воздухе сгущалась влажная дымка, источник которой оказался ниже, — из-под двери 10к просачивался густой сероватый туман, клубами стекая по лестнице.
— Гвен, что там?
— Весь десятый ярус — тренировочное поле, — объяснила она, погружаясь шаг за шагом в мутную пелену. — Размером не меньше первоклассного поля для крикета[32]. Министерство готовит здесь агентов и проводит ежегодные Искательские игры.
— Игры? — оживилась Сейди.
Гвен снисходительно улыбнулась и ответила:
— Министерский регламент, том первый, раздел шесть, правило девятнадцать: «Соревнование рождает совершенство». На нашем стадионе даже есть система искусственной погоды: ночной туман, осенний дождичек и так далее, на любой вкус.
Наверное, насчёт дождичка Гвен всё же пошутила, но смеяться Джеку сразу расхотелось. В туманных глубинах лестницы сверкнули голубоватые огоньки и послышался низкий мелодичный гул, завиваясь в мозгу бело-синими спиральными лентами. Звук был знакомым ещё по Палате.
— Гвен!
— Я вижу. — Она остановилась, поднялась на ступеньку назад.
Джек оглянулся, но дверь, из-под которой выходил туман, была уже далеко — не успеть.
— Твой шарф!
— Не получится, Джек. — Девочка безнадёжно покачала головой, всматриваясь в сияющий ореол впереди. — Они слишком быстрые.
— Но не для меня. Давай, живо!
Он щёлкнул пальцами, протянул руку, и Гвен вложила в неё сложенный петлёй шарф.