— Ну-у… — Гвен неопределённо махнула рукой. — На самом деле не всё так просто… Искатели могут работать только с минералами, и результат сильно зависит от вещества. У камня память глубокая и уходит в прошлое на сотни, даже тысячи лет, но звуки и картинки получаются смазанные, тусклые, вроде теней и эха. Железо и сталь, наоборот, сохраняют больше чётких деталей, но у самой поверхности, и эти данные быстро перезаписываются, как в оперативной памяти компьютера.
— Понятно, — кивнул Джек, — либо одни старые тени, либо подробности, но недавние.
Веснушки Гвен снова подпрыгнули, в глазах блеснула хитринка.
— Есть исключение — драгоценные камни, особенно крупные, в королевских коронах. Свет проникает в них глубоко, а кристаллическая структура сохраняет образы и звуки практически навечно. С помощью старинных сокровищ искатели раскрывали убийства через много веков, находили гробницы фараонов — просто подержав в руках древний камень.
Джек медленно поднялся на ноги, отступил на шаг, обводя взглядом улицу. От услышанного захватило дух, мыслям стало тесно в голове.
— Почему же… почему ты не сказала это сразу, ещё в Бюро?
— Дело в том, что этого вообще не должно было случиться. Такая способность требует развития, долгих тренировок, и даже с лучшими инструкторами ни разу ни у кого не проявлялась до восемнадцати лет. И вот… — Гвен встала и восхищённо взмахнула рукой: — Просто поразительно!
Нельзя сказать, что Джек полностью разделял её энтузиазм. Теория видений из прошлого неплохо объясняла образ руки на стальной двери и Часовщика, входящего в заброшенный дом, но никак не вязалась с призраками, которые тащат тебя к себе под землю. Джек зябко передёрнул плечами. Это не память, а потусторонний мир какой-то!
— Так, ладно… — Гвен снова вышла на середину улочки. — Пора заниматься делом. Что именно ты видел, когда упал?
— Какие-то силуэты в темноте… Ничего полезного, в общем. — О призраках он рассказывать не решился. Не хватало ещё, чтобы единственная союзница сочла его обыкновенным психом.
Веснушки уныло опустились.
— Ну в первый раз, конечно, трудно разобраться… И вообще, какая польза от булыжников — бросовый камень, дешёвый — опять же ходят по ним каждый день, ездят… В следующий раз подыщем тебе что-нибудь более пристойное.
— Погоди… — нахмурился он немного обиженно. — Кое-что я всё-таки разобрал. Там были тени, похожие на людей, они убегали, потом был большой взрыв… А ещё — вой сирены, как в фильмах про войну.
— Ха, ну так бы сразу и сказал! — Гвен пошевелила губами, обдумывая услышанное, потом вдруг хлопнула себя по лбу: — Ну конечно, война! Обычное дело у начинающих искателей. Первой бросается в глаза самая болезненная память, и только потом они учатся различать следы послабее. Здесь в Лондоне чаще всего видят фашистские бомбёжки в годы Второй мировой