.
Заявив в интервью "Мусульманскому курьеру", что он — христианин православно-старообрядческого толка, А. Дугин действительно не противоречит той редакции государственного Христианства, в которой с IV века утвердился пантеистический дуализм. Он безусловно может причислять себя к православным, если рассматриваемые им "зону Моря", царство "свободной торговли", "индивидуализма" и "либерал-капитализма" он отнесет к царству дьявола (Аримана, Антихриста и т. п.), а зону "консервативной традиции", "коллективизма", моральной устойчивости, марксизма — к царству Спасителя (Саошйанте, Мошияха, Христа).
В дуалистической модели бытия в принципе ничего не меняется от перемены наименований — религиозное сознание, верящее в борьбу двух движущих сил обожествленной природы: огня и воды, суши и моря, света и тьмы, и т. п., может персонифицировать эти силы и придать каждой из них иконный лик бога (богочеловека, ангела), борющегося с демоном. Рациональное же сознание видит в этих началах лишь борьбу человеческого рассудка с бесформенной "материей", но и оно готово, слегка поморщившись, допустить каких-нибудь богов в темном прошлом, еще не просвещенном наукой, и пригласить "патриотических" попов в качестве временных попутчиков (вследствие чего сегодня мы и наблюдаем удивительную идеологическую близость воспитанных коммунистами чиновников и православных "патриотов").
Однако для фундаментального церковного христианства, как оно исторически сложилось, персонификация всех природных стихий с приданием им иудейских или греко-римских имен является все-таки строго обязательной. На этом зиждется преемственность этой религии (по убеждению ее последователей) с иудейской "священной историей", с традицией израильских пророков, без ссылки на которую христианство вообще ничем не отличалось бы от других пантеистических мифологий. Поэтому А. Дугин имел бы полное моральное право именовать себя православным христианином только в том случае, если бы он публично засвидетельствовал на Библии, что его "зоны сухопутного могущества" одновременно являются "канонической территорией христианского православия", строго подчиненной соответствующей жреческой корпорации со всеми ее догматами и житиями святых, а "зоны свободной торговли, индивидуализма и демократии" — регионом обитания антихриста, дьявола и его чертей, а равно католиков, протестантов и прочих "еретиков".
Оставив, впрочем, этот вопрос на усмотрение церковных наставников А. Дугина, мы вынуждены констатировать, что методологическая установка его книги объективно все-таки ближе к дохристианскому толкованию двух полюсов бытия как хтонических (безличных, природных) сил: его Суша и Море — это могучие подземные стихии, побуждающие людей к тем или иным социальным действиям так же неотвратимо, как в день полнолуния притяжение луны неотвратимо влечет лунатика на крышу (а дугинского дуалиста — еще и в водоем).