– Вот! Причем специализировался ты по мозгам. Так?
– Так. Но при чем здесь наука, обоняние вообще и в частности вонь от трупов?
– Логика, Проф, логика! Ты сам же рассказывал, что в нашем мозгу имеются всякие центры. Центр памяти, центр зрения, чего-то там еще, а заодно и нюхательный.
– И дальше-то что?
– А то, что помнится мне, сам ты и утверждал, что человеческий мозг тренируется так же, как и мускулы. Ученые работают исключительно мозгом, а значит, он у тебя натренирован. Отсюда вывод: нюхаешь ты лучше других. Но ты же ничего не почувствовал, следовательно, ничего там нет.
– Да иди ты! – только и ответил Проф. И, не выдержав, хохотнул. – Нюхательный центр!
Да ты прямо-таки Ричард Аксель!
– А это еще кто? – Подозрительности в голосе Гудрона хватало.
– Ученый, который получил за исследования обоняния человека Нобелевскую премию. Всегда мечтал с ним познакомиться! – И он хохотнул снова.
Настроение после находки катера поднялось у всех. И я даже не стал призывать к осторожности, требуя соблюдать тишину, радуясь вместе с другими. Катер на плаву, пусть даже осадка у него чуть больше, чем следовало бы. Ничего, откачаем воду, и все придет в норму. И еще на нем обязательно должен быть двигатель – размеры не для гребли на веслах. Причем непременно газогенераторный, топливом для которого служат обычные дрова. Их здесь хватает, а Демьян – механик золотые руки. И все это значило, что нам крупно, невероятно повезло. Ну а себе я с удовольствием повесил бы на грудь медаль или даже орден. «За зоркость».
Для себя я определил дежурство во вторую половину ночи, отправив всех остальных спать. Гребец из меня все еще был никакой, но караулить сон вполне способен. И потому, сдав смену уже после наступления рассвета, проснулся ближе к полудню, когда с нашей находки вовсю доносился шум работ.
– Игорь, завтракать будешь? – спросила Дарья.
– Нет!
Настолько не терпелось осмотреть наше новое приобретение. Первым мне на глаза попался Остап. Он, держа в руках карабин, стоял, прислонившись спиной к рубке, охраняя тех, кто был занят непосредственно катером. Мы кивнули друг другу, приветствуя, и я поспешил на корму, где виднелась спина Демьяна. Тот копался в двигателе, зло бормоча себе под нос.
– Ну и как, есть надежда на реанимацию?
Со стороны газогенератор выглядел довольно безнадежно – с потеками ржавчины и какими-то вмятинами. К тому же часть его была разобрана руками Демьяна, и потому вопрос напрашивался сам собой.
– Руки бы оторвать тем, кто им раньше заведовал! – гневно отозвался он. – Ты только посмотри, до чего они его довели! – указал он на двигатель пальцем.