– Да, – дружелюбно отзывается Дженни, придвигаясь к окну и разглядывая серебристую ленту реки. – Так открыто, правда?
Открыто по сравнению с тюрьмой? Что это – просто вежливый ответ или попытка заговорить об их судьбах?
– Очень открыто, – соглашается Энн.
Куда ни глянь – иссохшая, чуждая земля.
От «Сейдж-Хилла» до Москоу восемь часов езды. Они обе знают, что это их единственная встреча. Больше они друг о друге не услышат. Через несколько дней Энн улетит в Эдинбург, где купила дом на одной улице с отцом и дядей. Там уже стоит фортепиано, на котором она играла в детстве.
Она так и не узнала, почему Дженни выбрала Москоу. И уже не спросит.
И вот молчание, тянувшееся все эти годы, продолжается в машине.
– Делайте с радио что хотите, – говорит Энн.
Дженни благодарно кивает. Радио остается выключенным.
Впереди – утреннее небо.
Вот стая антилоп свернула на бегу, перемахнула через поваленный забор. Где-то вдали бросились врассыпную зайцы величиной с собак, вечно в страхе бегущие от горизонта, от своих же теней на засушливой, бугристой земле.
Обо всем этом она молчит, но в воздухе повисает ощущение, будто что-то случится, будто что-то возможно.
Еще пара часов – и природа изменится. Когда они свернут на север, начнутся горы. Чем они ближе, тем ей неуютнее, и уже сейчас она невольно отмечает, что каньон, вдоль которого бежит шоссе, вырезан потоками воды с этих гор; фермы, встречающиеся на пути, питаются снегами с их вершин. Даже на этом плоском, бескрайнем пространстве витает предчувствие их отголосков. Все, что должно быть сказано, должно быть сказано до гор. Впереди показался съезд. Рядом коричневый информационный щит – путешествуя на машине, они с Уэйдом никогда такие не пропускали. Возможно, оттуда открывается вид на реку.
– Притормозим? – предлагает Энн.
– Где?
– Там, впереди.
– Давайте.
Энн останавливается на обочине.
С того места, где стоит щит, и правда видна река, совсем недалеко. На щите изложена ее история. Энн и Дженни подходят поближе и, стоя плечом к плечу, молча читают. Основные вехи речной истории отмечены на временной шкале. Энн читает, не вчитываясь. Горячая точка под Йеллоустоном. Нерест лосося, столь важного для индейцев не-персе. Переход Льюиса и Кларка через Скалистые горы. Лошади из Европы. Торговцы пушниной на пароходах. ГЭС, плотины и водохранилища. Сокращение популяции лосося.
От дороги к реке ведет пологая тропинка.
– Не хотите спуститься? – предлагает Энн.
– К воде?
– Можно помочить ноги.
– С удовольствием.
Они медленно спускаются среди зарослей мятлика, достающих им до пояса. Лягушки, громко квакавшие по обе стороны тропинки, притихли, но те, что чуть подальше, футах в десяти, продолжают петь. Сотни смолкнувших голосов прокладывают свою широкую тропу, и по этой тропе тишины идут две женщины, попутно ее создавая.