Братья-сестры помогали, да чем тут поможешь? И лихоманка село проредила, и свои семьи у всех, да и небогаты они...
Чтобы на земле разбогатеть, надо пахать, не разгибаясь. Земля потом поливается, тогда на ней все и растет. Да и вырастет...
Мало за землей ходить, мало скотину кормить, ты еще поди, продай все, да налоги заплати, да выкупные, да...
Надрываются крестьяне, а только долг на долг растет и растет... и конца-края ему не видно. А чем детей кормить?
Прасковья и так никакой работой не брезговала, и за скотиной ходила, и стирку брала, и в поле пахала-сеяла... да только много ли наработаешь, когда даже лошади нет? У соседа брать приходится, а тот еще и намекает...
Чуяло Прасковьино сердце, придется ей и на последнее унижение пойти.
Ради детей...
А узнает кто?
Ворота дегтем вымажут! По селу не пройдешь...
А дети у нее на руках от голода пухнуть станут? И так уж какими муками их растит....
Да и Ванечка, муж любимый...
Надолго ли та любовь сохранится, когда детей кормить нечем?
Оно понятно, что мужикам тоже тяжко, а женщинам?
Да вдвое!
Им не воевать, им детей растить, сохранять и сберегать. Они не только за свою жизнь отвечают...
И капают медленно слезы на кудель. Одна за одной, одна за одной...
Когда в окошко тихо постучали, Прасковья не сразу поняла, что происходит. Встала, приоткрыла ставню...
Стекла?
Были бы! Дорого это, не по карману, окно бумагой затянуто...
- Кто там?
- Я одна. Пустите, люди добрые, я вам добром отплачу.
И под бумагу проскользнула серебряная монета.
Прасковья поглядела на нее дикими глазами, а потом...
Потом схватила монету, сунула в самый надежный дамский сейф - и кинулась к двери.
Таких гостей отваживать не надо. На эту монету она столько всего детям купит... и муки на зиму запасти можно будет, и овощей прикупить...
Засов приподнялся, дверь скрипнула, приоткрываясь, и в дом вошла... женщина.
Но какая!
Прасковья в шоке уставилась на гостью.
Та была невысокой, худощавой, темноволосой, а еще...
Она была одета в брюки и рубашку. И куртку поверх... да разве ж бабы так ходят?!
Яна, а это была именно она, огляделась.
- Хозяюшка, скажи, лекарь какой в селе есть?
И в ладони Яны сверкнул рубль, лишая бедную женщину всякого соображения.
* * *
- Мамань? - вякнул с печи Ванечка-младшенький.
Яна прищурилась.
- Сын?
- Сыновья, - кивнула Прасковья.
- А еще кто?
- Простите, тора?
Прасковья не поняла, о чем ее спрашивают, и Яне пришлось разъяснять.
- Ты и ребенок - вся семья?
- Н-нет, тора. Еще сын есть.
- А муж?
- В солдаты забрали.
- Другая родня?
- Одни мы живем, тора.
Яна хмыкнула. А кажется, жизнь налаживается?