Амри давно надеялся найти кого-то, с кем он смог бы поделиться этими воспоминаниями. Того, кому он смог бы довериться и кто доверял бы ему настолько, чтобы можно было вместе сновидеться. Чтобы поделиться всем. Но он не задумывался о том, что этим кем-то могла оказаться Найя. Ну, до настоящего момента – спасибо пронырливому дусанскому вору. Перисс широко осклабился, как будто вгонять Амри в краску стало его новым любимым увлечением.
– Нет. Не в таком смысле, – промямлил он.
– А тебе хочется? – спросил Перисс.
– Мне хочется сменить тему разговора.
Дусан перестал ухмыляться и посмотрел на север, в сторону Путеводной звезды. В свете лун и звезд татуировки на его лице мерцали и стали выглядеть строже и серьезнее, когда он задумался о том, что предстояло совершить Амри и его друзьям.
– Ха’рар – большой город, – сказал он.
Амри кивнул в ответ.
– Значит, и костер будет большим.
После сна они ехали еще день и лишь к вечеру достигли горного хребта. Амри репетировал стойки с мечом, парирования и выпады. Он представлял, как, войдя в кишащую потемневшими чудищами цитадель, убивает одного скексиса за другим. В его фантазиях вся эпопея выглядела геройски: от вхождения в город до единоличной победы над монстрами, которые, наверное, захватили сияющий город, – однако, когда им с друзьями удавалось добраться до трона, Аль-Модра все равно оказывалась мертва.
Невзирая на любую скорость прибытия в Ха’рар и на любую степень проявленного героизма. Невзирая на то, насколько ему удалось стать дневносветником. Невзирая на количество разожженных костров и убитых скексисов, эта концовка была уже осуществленной. Все обретенные победы и те, которые еще предстоят, теперь всегда будут иметь печать трагедии.
На вторую ночь они достигли гор. Таппа не обладала ночным зрением, но все же нырнула в горы; ее трели стали тихими и настолько высокими, что даже Амри едва различал их. Звуки отскакивали от скал и гор, даже от песка внизу, помогая скиммеру ориентироваться в узком проходе. Обнаружив песчаную реку, Таппа замедлилась и стала парить на потоке, то поднимаясь выше, то опускаясь вниз: скиф так не смог бы, а плавники скиммера нависали прямо над песком, покуда она планировала на горячем воздухе, который поднимался выше, по мере того как с гор спускался холодный воздух.
Когда на деревьях и камнях появился иней, Перисс подул в рог. Таппа сместилась с песчаной реки и остановилась на валуне. Вместо золотистой ее кожа стала бледно-желтой, и вся она дрожала от холода.
– Здесь мы расстанемся, – объявил Перисс собравшимся на палубе друзьям, которые уже кутались в накидки с капюшонами, укрываясь от спускающегося с серебристых гор холодного воздуха. Найя пожала руки дусану.