– Об этом нам нужно поговорить, – поддержала его скекСа. – И о многом другом.
Под завалом из мехов и свитков она раскопала кресло, сбросила с него все на пол и села. Протянув руку, она достала из-под книг пыльный декантр, зубами вытащила из него пробку и сделала большой глоток красной жидкости. Свободной рукой она изобразила жест.
– Ну, выкладывайте. Рассказывайте, что там у вас. Я буду руководить этим заседанием и следить, чтобы никто не впал в неподобающее поведение или… не попытался убить меня.
Последние слова она, словно масло в огонь, бросила в сторону Тавры, которая, подобрав под себя ножки, ничем не отличалась от любого другого безучастно лежащего на столе драгоценного камня. Амри топил себя в чувстве вины. После того как Маринера с легкостью выдернула из его рук меч, он понял, что вапра-воительница была права: у него не было шансов прикончить скекСа, уж точно не в ее собственной лаборатории и не мечом, которым он столь неумело пользовался.
Ему хотелось рассказать правду. Хотелось извиниться перед Таврой за то, что с ней случилось, а еще перед Найей и Таэ за то, что подверг их опасности, но смолчал. СкекСа не попыталась расквитаться за этот поступок. Покуда она полагала, что нападение замыслил паук, у гельфлингов оставался шанс уйти с корабля живыми. Ему хотелось отменить случившееся, но это было невозможно. Оставалось лишь надеяться, что они еще поживут, чтобы у него появился шанс исправить эту глупую ошибку.
Но скекСа не удостоила паука и Амри вниманием. Она жестом предложила высказаться Стейе.
– Начнем с главного. Полагаю, вы чем-то недовольны? Прошу, объяснитесь.
Капитан дрогнул и опустил голову. Прежде чем ответить на приглашение скекСа, он повернулся к Таэ, и по его зардевшимся щекам и нахмуренному лбу Амри понял, что он искренне сожалеет о случившемся.
– Таэ, я не желал тебе зла. Я не знал, что такое случится. Я хотел расспросить тебя о слухах про модру Этри. Я зря дал тебе пыльцу зандира. Я бы ни за что не простил себя, если бы ты умерла.
– Значит, тебе крупно повезло, не так ли? – поддела его Таэ, хоть ее колкость прозвучала слабо. СкекСа звучно кашлянула, размахивая декантером, в котором нетерпеливо плескался напиток.
– Достаточно извинений. Желаю услышать ваше недовольство!
Стейя не решался заговорить и смотрел то на скекСа, то на модру Этри. Как и сифанцы на берегу, он не хотел противоречить ей. Неудивительно, что модра не привыкла к сложным разговорам.
– Рассказывайте уже, – сказала Найя.
– В заливе ходят слухи, – заговорил Стейя, – о том, что из-за переданного через видение послания, вшитого в розовые лепестки, и разговоров о том, что скексисы нас предали, вы созвали нас не для того, чтобы восстать против скексисов, а чтобы всем вместе бежать отсюда.