Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу (Хайнрих) - страница 142

это расслышал. Я думаю о Билли Миллсе на Олимпийских играх 1964 года, который, совершенно неизвестный, выходит на последнем повороте в лидеры на дистанции 10 000 м, и говорю себе: «Я могу победить, я могу победить, я могу победить, я могу победить». Я чувствую дрожь по всему телу. Слова Джека действуют возбуждающе. Хотя мое тело слабеет, но меня сейчас несет вперед то, что можно назвать духом. Я не знаю, что такое дух, но чувствую себя по-другому. Я знаю, что у меня есть шанс! Невозможно. Никто меня не знает. И я, из ниоткуда, собираюсь одолеть Клекера! Я знаю, что он переживает. Я точно знаю, каково это – выдыхаться в беге. Помню это всего-то по прошлой неделе. Клекер ни за что не преодолеет 50 миль, а я обязательно смогу.

Пора почувствовать волнение. Пришло время выжать адреналин. Я думаю о Майке, Брюсе, Фреде из своей команды по кросс-кантри, которые иронизируют, смеются и говорят во время бега: «Должно быть, это тяжело – быть зверем». Я знаю: то, что кто-то впереди, ничего не значит… до самого финиша. Два года назад, когда я находился примерно в миле от финиша марафона в Сан-Франциско, я слышал обрывки разговоров по радио, которые вели комментаторы на протяжении всего маршрута. Я помню, что расслышал: «А вот и победитель… это Питер Демарис». Демарис был едва заметен, далеко впереди меня. Но я не собирался терпеть поражение, несмотря на преждевременное объявление его победы. Я ускорился и просто продолжал бежать… Я не знаю, как и откуда, но что-то заставило меня полететь. На следующий день (29 октября 1979 года) San Francisco Examiner вышел с заголовком «Неожиданный финал марафона “Золотые ворота” – победил неизвестный». Тем неизвестным был я. И я знаю, что таких неизвестных много. Неизвестным может оказаться любой. Я могу стать первым сейчас и сегодня, но меня тоже можно обогнать… так же, как обошли тогда Демариса прямо перед финишной чертой.

Во время тренировок мобилизация топлива для мышц во многом контролируется циркуляцией не только адреналина, но и норадреналина, адренокортикотропного гормона, глюкагона и тироксина – все эти гормоны через петли обратной связи контролируются мозгом. Очевидно, что сейчас я не думаю о гормонах или об их циклах обратной связи, но аномальная работоспособность требует ненормальной физиологии. Как я меняюсь, переставая быть нормальным? Я невольно черпаю вдохновение и силу у тех, чьей силой ума и духа я восхищаюсь.

Например, у Лефти. Лефти Гулд болтал со мной часами, когда я был почтальоном, бегая дважды в день туда-сюда с кожаным почтовым мешком. Он смотрел на меня своими немигающими бледно-серыми глазами и рассказывал мне о «фрицах», которые переползали через позиции и держали его на мушке, требуя сигарет, а затем позволяли ему уйти. В моем воображении я вижу его в госпитале, когда группа интернов выкатывает его. Немощно и с трудом он приподнимается на одном локте и с улыбкой заявляет: «Я могу всех вас отдубасить, ублюдки!», чтобы они не жалели его – великого чемпиона в прошлом. Его смелый, но слабый жест был свидетельством его широкой натуры – как много в нем было силы, даже когда его тело было беспомощным. Не уступить ни на йоту – значит отдать все. Истории, которые он рассказывал мне, маленькому ребенку… Он наклонялся к своему окошку, чтобы рассказать мне, как он бросил свое оторванное бедро во врага… как он продолжал стрелять, даже когда впал в беспамятство. Теперь я глубоко погружаюсь в воспоминания, в саму жизнь. Гора моей жизни. Пусть там будет достаточно, чтобы брать от нее… до финиша… Лефти – теперь я вижу его спокойно лежащим с аккуратно сложенными на форме армии США руками в гробу в часовне Муди, где я бывал сотни раз в детстве по воскресеньям, прежде чем убежать в лес. Наворачиваются слезы. Лефти был личным телохранителем генерала Джорджа С. Паттона, олимпийца 1912 года. Паттон говорил: «Если хочешь выиграть битву, вот что надо сделать. Надо заставить разум управлять телом. Никогда не позволяй телу указывать уму, что делать. Тело всегда сдастся». Тело может справляться только с небольшими шагами. Разум способен на большие скачки. До этого дерева…