Он даже не заметил, кто разрезал стяжки – просто в какой-то момент они стали свободны. Виктор, разминая омертвевшие кисти, потянулся к дробовику, оброненному одним из охранников. Схватка к тому времени сошла на нет – нападавшие закончили вязать пленных и вспомнили о «партизанах». Им совали фляги, осторожно хлопали по спине, помогали снять гимнастёрки и наскоро перевязать раны. Вокруг царила деловитая суета, и только огнемётчик – тот, в кожаном плаще и вермахтовской каске – торчал возле своей тележки. Идиотскую маску с «консервами» он снял, и скалился на весь свет довольной улыбкой.
– Чего застыли? Порченый убегает!
Виктор поднял голову – и его словно током пронзило. Из густой листвы смотрело лицо дочери, Яськи, Ярославы, Славки, любимое, знакомое до мельчайшей чёрточки – только почему-то нежно- зелёное, с яркими изумрудиками на месте родных карих глаз.
– Не стой столбом, папаша! Уйдёт ведь, гад!
Сработал вбитый бесчисленными тренировками и боевыми операциями инстинкт. Виктор подхватил с травы дробовик – чёрт, не успел проверить, заряжен ли… – и кинулся вслед за мелькающим в ветвях беличьим хвостом.
Порченого он догнал только за околицей Грачёвки. Длинный плащ путался у друида в ногах – не будь его, злодей, пожалуй, сумел бы уйти от избитого, вымотанного до предела преследователя. Капюшона, однако, не откинул и злобно шипел из черноты, осыпая врага проклятиями на незнакомом языке.
Виктор вскинул дробовик, лязгнул затвором.
– Не стреляй! Живым его надо, живым!
Он машинально выполнил и эту команду – перехватил оружие в положение для штыкового боя и мягко, на полусогнутых, двинулся на противника. Тот издал змеиное шипение и шагнул навстречу, вскидывая посох.
«… хочешь снова поиграться с колючками? Нет, брат Порченый, на этот раз – не успеть…»
Обманный выпад стволом в грудь, подшаг вперёд – и уставной «коротким бей» слева, в чёрный капюшон.
«…ах, ты ж…»
Приклад со стуком ударился в подставленный посох.
«… а друид-то могёт… а если так?..»
Шаг назад, поднырнуть под ответный «мах сбоку в голову» посохом. Ещё один «коротким коли», на этот раз обманный – и завершающий атаку удар ногой в промежность. Берцем, конечно, вышло бы убедительней – но и босая ступня произвела должный эффект. Друид взвыл от боли и сложился, как перочинный ножик. Обеими руками – высохшими, коричневыми, словно куриные лапки – он держался за пострадавшее место.
Виктор перехватил помпу и протянул руку к капюшону.
– Сейчас глянем, что ты там прячешь, Палпатин недоделанный…
И пронзительный вопль Яськи:
– Отец, берегись!..