– Собака у тебя теперь есть, будет сторожить! – вставил дядя Вова. Пёс, поняв, что говорят о нём, поднял морду и коротко рыкнул.
– И дочка из всех почтовых белок самая надёжная – егеря ей, как себе, доверяют! Очень удобно получается: ты Смотритель Норы, а она – начальник нашей почты.
– А по поводу харчей, одёжки и прочего не волнуйся. – поспешил добавить Бич. – Ни в чём нужды знать не будешь, клык на холодец! Огород, опять же, укроп, петрушка, свежие огурчики… Речка недалеко, рыбалка – закачаешься! А если что особенное понадобиться – только скажи, враз добудем. Егеря мы, или где?
Виктор растерялся: предложение подходило ему как нельзя лучше. В прежние годы он, случалось, мечтал о таком вот отшельничестве. Например – смотрителем отдалённого маяка, или хранителем маленького провинциального музея, в котором почти не бывает посетителей.
Похоже, эти трое угадали его заветные мысли.
– А ты что скажешь?
Пёс подумал и лизнул ему ладонь.
– Ева, вы… м-м-м… вы упомянули что-то о лаборатории?
Женщина кивнула и сощурилась.
– И часто вы там бываете?
– Как выйдет. – она глядела на него с весёлым недоумением. – А что?
– Нет, ничего. – Виктор замялся. – Просто… буду рад вас видеть. И дочка, Яська – тоже. Она обещала меня навещать…
Ева поглядела ему в глаза и чуть заметно кивнула.
– Вот и славно! – Вова хлопнул в ладоши. – Значит, договорились?
– Вы же заранее знали, что я соглашусь!
– Ещё как знали!
Лиска вскарабкалась на платформу.
– Они, Палыч, утром обо всём сговорились, я сама слышала. Это Ева предложила, гадали только, как тебе сказать!
– Так уж и я… – на этот раз смутилась «докторша».
– Ты-ты, не скромничай! – Девушка бесцеремонно уселась возле носилок. Пёс немедленно ткнулся носом ей в ладонь, требуя ласки. – Я что пришла: ты «зеленушек» напоследок осмотришь?
– Я к вам в вагон сяду. Пока доедем, со всеми разберусь.
Лиска вскочила и расцеловала женщину в обе щёки.
– Ева, я тебя обожаю! Даже не знаю, как бы я одна с ними…
Они обернулись. Возле прицепленного позади тендера вагона- теплушки царило оживление: «партизаны», подгоняемые зычными матами Чекиста, подсаживали в раздвинутые двери «зеленушек». Яцек стоял в сторонке и, щурясь, грыз травинку. В общей суете он участия не принимал – осматривался да время от времени бросал настороженные взгляды на Бича. Егерь, уловив такое внимание к своей персоне, подмигнул поляку – мол, не тушуйся, парень, прорвёмся…
– …поразительно, как ты их уломала! Со мной даже говорить не стали, дела мол, у них, неотложные. А тебе – сразу!..
Ева не стала возражать. Она странным образом привязалась к безбашенной компании «партизан». Возможно, сыграла роль разница в возрасте – самый старший годился ей в сыновья. В свою очередь, те смотрели на «товарища военврача», как на высшее существо и спорили за право выполнить любую её просьбу. А уж убедить их сопроводить «зеленушек» до места, где Лиска собиралась сдать бедняг обитателям Лосинки, и вовсе не составило труда.