– Наши подопечные, вроде, получше, а? Как думаешь, Палыч?
Виктор кивнул. Воздух Леса (или что-то иное?) явно пошёл узникам спецсанатория на пользу: сгладилась судорожность, движений, речь стала почти осмысленной, внятной. По пути от Грачёвки до Ховрино они шли спокойно, не пытались разбегаться, не застывали на месте – не то, что во время страшного ночного марша.
Его размышления прервал зычный, слегка гнусавый рык Лёхи-Кочегара:
– Ну что, отправляемся? Граждане пассажиры, занимайте места согласно купленным билетам!
– Сейчас, ещё минутку! Серёженька, помоги…
Лиска перекинула ноги через дощатый борт. Егерь спрыгнул на землю и протянул ей руки.
– Ты с «зеленушками», в вагоне?
– На кого же я их оставлю? Кстати, Умар с нами хочет поехать. Ты не возражаешь?..
– С чего мне возражать? – егерь пожал плечами. – Пусть едет, он давно хотел…
Девушка благодарно потёрлась носом о его щёку.
– Фу, колючий… так вы на Лихоборах сойдёте?
– Да, нам со Студентом в другую сторону, на Лужники. Ботаник, приятель Виктора, тоже вот напроси…
Конец фразы заглушила серия пронзительных свистков. Лёха-Кочегар, высунувшись по пояс из паровозной рубки, азартно дёргал обшитую кожей проволочную петлю. Судя по раскрасневшейся физиономии, рябиновая самогонка пошла ему впрок.
Девушка обняла егеря за шею, поцеловала – крепко, долго, в губы – и полезла в вагон. Забралась, отряхнула колени и задорно крикнула:
– Узнаю, что ты на первокурсниц заглядывался – лучше сразу сбегай за МКАД! Не помилую!
Снова свисток.
– Поезд отправляется! Провожающим просьба покинуть вагоны!
Красные колёса «9П» провернулись, из-под них в поросшую травой насыпь прыснули жиденькие струйки отработанного пара. Состав дёрнулся, лязгнул сцепками и резво взял с места. Егерь застыл от неожиданности, выругался – и, спотыкаясь о шпалы, кинулся за платформой.
– Стой, шлемазл! Не видишь, шефа потеряли!..
Лиска, согнувшись от хохота, держалась за отодвинутую дверь теплушки. Из-за спины ей неуверенно вторили «партизаны».
– …догоню – всех уволю![12]
Бич ухватился за протянутые руки, кувырнулся через борт и рухнул на доски настила, жадно хватая ртом воздух.
– Ну, Лёха, ну, аицын паровоз! Ты таки шо, спешишь скорее, чем я?
– Скатертью, скатертью, дальний путь стелется, и упирается прямо в небосклон… – гнусаво ответили из рубки. – Нет, ну как вам нравится этот адиёт?
Свисток. Свисток.
– …катится, катится, голубой вагон!