– Эй, мужики, вы чё там затеяли? – раздалось из рубки. Колено ещё жёстче впечатало Егора в настил. Грохнул выстрел, со звоном посыпались стёкла. Металлический кружок у затылка возник снова – только теперь тёплый, пахнущий сгоревшим порохом.
– В следующий раз буду бить на поражение. – холодно сообщил Ботаник. – Ну что, будем договариваться? Предлагаю: вы отдаёте рюкзаки, оружие, и высаживаете меня. Вздумаете преследовать – пожалеете.
– Может, и пожалеем. Только у меня другое предложение.
– Слушаю.
– Ты медленно – медленно, понял? – кладёшь ствол и садишься, где сидел. И начинаем разговор заново, но уже без ужимок и прыжков.
Егерь говорил медленно, размеренно, избегая излюбленного «одесского» жаргона.
– И вы всерьёз думаете…
– Думаю. И тебе советую подумать. Даже если ты всех тут положишь, далеко всё одно, не уйдёшь. Это Лес, парень, и ты в нём – чужак, новичок, младенец. А хоть бы и ушёл – поверь моему большому и невкусному жизненному опыту, в покое тебя не оставят. Ты ведь сам сказал, что наружу путь закрыт, верно? Значит, придётся остаться здесь. Видел, что друиды с людьми вытворяют? Так это ещё цветочки.
Жёсткий кружок у затылка дрогнул.
– И… что же мне делать?
Егерь всплеснул руками и шумно выдохнул.
– Наконец-то правильный вопрос! Кстати, я дико извиняюсь: как вас зовут на самом деле?
– Владимир… Володя.
– Послушайте совета, Вовочка: заканчивайте этот гармидер и ловите ушами моих слов, как говаривал старина Шмуль…
* * *
Егор перегнулся через ограждение. Внизу, в густом пологе вьющейся растительности, проглядывали кое-где обломки асфальта. Дрезинам здесь приходилось плестись по-черепашьи, и пассажиры, вооружившись длинными шестами, раздвигали фестоны проволочного вьюна и плюща, свисавшего с верхних ярусов эстакады. Раз в три-четыре дня путейцы гоняли по этому участку особую дрезину-очиститель, оснащённую приспособлениями на манер косилок, но неугомонная ползучая флора в считанные часы отвоёвывала оставленные позиции. Участок МЦК возле Москва-Сити являл собой один из уровней сложной, многоярусной транспортной развязки. И всё это инженерное великолепие, некогда восхищавшее гостей мегаполиса, было затянуто многими слоями зелени, и издали походило на огромную зелёную подушку, из которой торчали к небу башни-небоскрёбы, обвитые титаническими удавами древолиан. Многие башни неплохо сохранились – к примеру, Меркурий-Тауэр до сих пор радовала глаз медными сиянием уступчатых фасадов.
– У белок есть легенда: где-то там… – егерь ткнул пальцем в башню Федерации, – обитает целая община. Люди застряли на верхних этажах после Зелёного Прилива, и не смогли спуститься. Так с тех пор и живут – в башне.