– Вы, Алёша, конечно, необычно умный для своих лет мальчик, – с улыбкой отвечал ему врач, – и мне с вами весьма интересно вести такие вот беседы, однако вы совсем ничего не понимаете, в силу своего возраста, в такой сложной науке, как политика. А это ведь самая главная из наук нашего мироустройства будет. И в вопросе с конфедератами, и с османами нас всецело поддержат цивилизованные западные страны. Кому же нужны бунтари в самом центре Европы, когда и в своих-то странах ещё угольки инакомыслия не затушены. А уж вот этот восточный деспот Турция так и вовсе давно уже у всех поперёк горла стоит. Всего-то ещё какой-то лишь один век назад не ее ли армии под стенами самой Вены стояли да угрожали её приступом взять. И до сих пор ведь та Османская Порта множество народов у себя угнетает, кои хотели бы по цивилизованным западным законам жить и своё справедливое управление иметь.
В общем, было о чём поговорить Алексею с врачом.
Батюшка Пётр Григорьевич, уже старый, отставной по инвалидности Елизаветинский офицер, занимал больше Лёшеньку рассказами о своей военной службе. Давно заметив у мальчика интерес к военному делу и способности к службе, он, как мог, прививал своему младшему отпрыску такие нужные качества характера, как стойкость, храбрость, ответственность и решительность. С дисциплиной, конечно, у него всё было пока непросто.
– Ну да молодо-зелено, повзрослеет, Бог даст, а как только ответственность за людей появится, так и к порядку тогда наш Лёшка приучится, – повторял он в ответ на частые жалобы своего старшего сына и снохи.
Алексей был младшим сыном в мелкопоместной дворянской семье отставного офицера. И так как всё имение, состоявшее из господского поместья с небольшой деревенькой в три десятка крестьянских дворов, по всем правилам переходило в наследование к старшему Павлу, то младшему сыну только и оставалось теперь тянуть государеву службу. С младенчества, по уже устоявшейся в России традиции, он был приписан к Измайловскому гвардейскому полку и считался теперь в отпуске – «за науками». К семнадцати годам, как и предполагал родитель, Алёшенька должен был по выслуге получить своё первое обер-офицерское звание прапорщика, и ему тогда вполне было можно начинать уже службу в войсках. Сейчас же по воинскому реестру военной коллегии у него было унтер-офицерское звание старшего сержанта.
– Поправишься, крепко на ноги встанешь, я тебе в обучение точной стрельбе свой штуцер дам, – нахмурив брови, торжественно изрёк Пётр Григорьевич. – И боевого припаса, сколько тебе только нужно будет, тоже возьмёшь. Будете вон с Матвеем в ближнем овраге по цели бить. Он-то сам стрелок отменный, я уж его в деле не раз видел. Правда, он, конечно, больше к бою из гладкоствольной фузеи привык, ну да ничего, разберетесь, поди, с ним, чай ты уж и сам не сопля зелёная. Ты, главное, Лёшка, за оружием следи – как за своей зеницей ока! Не дай бог, я нагар в стволе найду, в кремне или замке какой непорядок обнаружу – никогда более ты такого оружия от меня не получишь, будешь вон за зайцами с Матвейкой по полям с его гладкой фузейкой бегать!.. Да заходи уже, Анька! Уже сколько в дверях стоишь, сопишь да всё мнёшься там. Проходи к своему любимому братцу, а я вон работу дворни проверить пойду, совсем они уже от рук у нас отбились, лоботрясы! – и, тяжело поднявшись, батюшка, опираясь на свою трость, вышел из комнатки.