Во время разговора Кери постепенно погружалась в себя, и её взгляд всё более откровенно задерживался на девушке из бара. Официант снова подошел к их столику и заговорил с Полом, как со старым знакомым. Корнелл сказал себе, что начинает выдумывать невесть что. Конечно, во всем виновато это место — здесь всё искажается, вызывая странные, нездоровые мысли о Поле, Кери, обо всех вокруг. Неожиданно в нем вспыхнуло отвращение — Кери и девушка из бара, прижатое к его ноге колено Пола, вкрадчивая неестественность окружающих.
— К черту, уйдем отсюда! — взорвался он. — Это место действует мне на нервы.
Кери удивленно посмотрела на него. Пол засмеялся и насмешливо произнес:
— Нервы, старина, нервы подводят.
— Нервы или нет, — заявил Корнелл, — но мне не нравится то, что я здесь вижу.
Голос Кери был холоден и колок.
— Послушай, Барни, тебе не кажется, что ты ведешь себя смешно?
— Неужели? — спросил он.
— Разумеется. Такое пуританство!
— Может, вам здесь и нравится, а мне ничуть. Пойдем отсюда.
— Кери права, — успокаивающе произнес Пол. — Знаешь, старина, в тебе действительно есть что-то пуританское.
— Тебя это не касается, — сердито оборвал его Корнелл. — Это наше с Кери дело.
— Барни, не устраивай сцен, — сказала Кери.
— Я хочу, чтобы ты ушла отсюда, — настаивал Корнелл. — Мы можем поговорить в другом месте. Я не хочу, чтобы ты бывала в таких местах.
— Послушай… — начала Кери.
— Не надо… — прервал её Пол.
Взрыв гнева поднял Корнелла на ноги. Он вскочил, оттолкнув Эвартса. И замер, глядя на ставшее вдруг чужим лицо Кери; он заметил её напряженную отстраненность, и ему показалось, что между ним и Кери никогда ничего не было.
— Не будь таким собственником, Барни, — проговорила Кери. — Джей тоже был таким.
Гнев не давал ему остановиться.
— Кери, я чего-то не понимаю. Нам все-таки нужно объясниться.
— Здесь? — холодно улыбнулась она. — Сейчас?
— Сейчас вполне подходящее время. Ничуть не хуже любого другого. Именно сейчас я хочу знать, кто мы друг для друга, я и ты. Может, я был слишком самонадеян?
— Может быть, Барни.
Он изумленно смотрел на неё. Глаза Кери улыбались, но он чувствовал её отстраненность, её недосягаемость. Её холодная красота несовместима с обладанием, подумал он. У него мелькнула мысль, что и это рушится вместе со всей его жизнью, словно всё связанное с Кери было лишь иллюзией. Может быть, это просто пик сегодняшнего дня, заполненного ложью, и теперь его мозг создает ещё одну ложь. Он умоляюще посмотрел на Кери.
— Прости, дорогая.
Ее слова ударили его, как пощечина.
— Барни, мы были хорошими друзьями. Ты в беде, и я хочу помочь тебе. И ничего больше. И всё же наши отношения в какой-то степени остаются прежними.