Марианна глаз не сводила с Соланж, пока Мишлен снова горбилась над своей тележкой.
— Надзиратель, не могли бы вы поставить на вид щедрому налогоплательщику, что он забыл «Шанель номер пять»?
— Ты и вправду воняешь, но тут никакие духи не помогут.
— Снова ошибка, надзиратель! Это не от меня воняет в камере вот уже… — Она взглянула на свой старый будильник. — В точности две минуты и тридцать секунд!
— Давно карцер не навещала, да? Недели две как минимум…
— Ага, две недели, точнехонько. С математикой у вас лучше, чем с грамматикой!
— Кажется, ты по карцеру соскучилась, де Гревиль! Но я могу тебе это устроить, раз припекло…
— Просто Гревиль.
— Тебе бы пойти помыться, — съязвила Соланж, нацепив похабную улыбочку. — Но никаким мылом не смоешь кровь, которая на твоих руках!
Прицельный удар. Если палить все время из пушки, какой-нибудь снаряд обязательно попадет. Марианна подошла ближе, Мишлен отвернулась. Мол, ничего не видела. Расстояние между женщинами сократилось до нескольких сантиметров. Марианна прошептала еле слышно:
— Продолжай меня доставать — и когда-нибудь от моих рук запахнет твоей кровью…
— Я и не таких крутых обламывала!
— Круче меня нет никого. Даже твои тюремные шлюхи не круче меня…
Они по-прежнему говорили тихо. Соланж попятилась, будто так и надо. Но показала острые клыки. И яду полный рот.
— Вечером приму горячую ванну, пойду в ресторан со своим мужиком… А после мы…
— Ты себе мужика нашла? Как только умудрилась? Прельстила жалованьем, которое тебе ежемесячно выплачивает налогоплательщик, чтобы ты тут с заключенными играла в гестапо?
— Кто-то ведь должен посвятить себя тому, чтобы держать всякую сволочь в клетках! За это налогоплательщики готовы платить, уж поверь…
Марианна расхохоталась:
— Вы правы, надзиратель! Самоотверженность — это прекрасно! Вы истинная сестра милосердия!
Маркиза расстреляла почти всю обойму. Но оставался один патрон.
— Мне очень жаль, но сегодня утром у меня не будет времени вывести тебя во двор…
Страшная месть. По распорядку полагалась часовая прогулка. Однако Жюстина частенько выводила Марианну еще на час, утром, вдобавок к послеполуденному променаду. Но от Маркизы не дождешься. Ключи заскрежетали в замочной скважине, терзая слух Марианны, и та в отместку пнула бронированную дверь… Непрошибаемую. Не то что я.
Она бросилась на койку, и взгляд заскользил по привычному кругу. Потолок, стены, пол, тюфяк на верхнем ярусе… Снова потолок. Потом — руки, в них Марианна долго всматривалась.
Зачем я убивала?
* * *
11:09. Поезд уже удалялся. Почему он всегда проходит так быстро? Марианна лежала с закрытыми глазами. Чтобы удержать в голове эту песню свободы. Пусть снова и снова звучит. Образы возвращались сплошным потоком, но очень четкие…