— Сейчас я должна оставить тебя… Пожалуйста, прекрати эти фокусы…
— Когда-нибудь прекращу. Обещаю все прекратить, раз и навсегда.
* * *
Голова кружилась, подступала тошнота. Марианна медленно шла следом за Дельбек. Лекарь накачал ее разноцветными успокоительными пилюлями: такая доза свалит с ног слона в расцвете лет. Даже наручники на нее не надели. Позади семенила Маркиза, предвкушая потеху. Марианна посреди медикаментозного бреда представляла себе ее кривую ухмылочку.
Назад — на исходную клетку. Подвал в дисциплинарном блоке. Но камера другая.
Нет, только не сюда!
— Вы же не посадите меня сюда! — слабо противилась Марианна. — Я ведь не буйная!
— Буйная, еще какая! — выскочила вперед Соланж.
С ней спорить бесполезно, лучше договориться с Дельбек.
— Надзиратель, я обещаю, это не повторится…
— У меня приказ, мадемуазель. Будьте добры, зайдите в камеру, без разговоров.
Камера для буйных, с мягкими стенами. Еще хуже, чем гнилой застенок под лестницей.
— Вы же знаете, что я не могу без курева! — взмолилась Марианна в отчаянии.
— Покурите на прогулке, — отвечала Дельбек.
Маркиза млела от удовольствия. Смаковала каждую секунду этого боя, заранее проигранного. Но Марианна все артачилась:
— Я туда не пойду!
— Да ну? Еще как пойдешь! Влетишь как миленькая и перестанешь нам мозг выносить!
Дельбек бросила на коллегу строгий взгляд. Ей претило, когда к заключенным обращались на «ты». Это было против распорядка. А она терпеть не могла, когда нарушали этот священный распорядок. Ее библию. Иногда Марианна так и видела свод тюремных правил на тумбочке у ее кровати. Но сейчас не время представлять себе Дельбек в сорочке и ночном чепце. Маркиза перешла в наступление:
— Ну что, сама пойдешь или тебя подтолкнуть?
Марианна пыталась угрожать, но голос от пилюль сделался густым, как патока:
— Хотела бы я на это посмотреть! Давай попробуй!
— Все, хватит! — рассердилась Дельбек. — Если придется, я позову пару охранников, и тогда уж вы точно войдете!
Угроза страшнее некуда. Позвать вертухаев из мужского блока, чтобы те применили силу. Марианна искала какой-то выход, чтобы избежать мучений. Попробовала смиренно попросить:
— Ну же, не будьте стервозой, надзиратель!
— Я не стервоза, я выполняю приказ непосредственного начальства. Вы пожинаете плоды своих действий. И обижаться можете только на себя…
Марианна проиграла. Ее втолкнули в камеру, тяжелая дверь клацнула за ее спиной. Быстрей заткнуть уши, не дожидаясь, пока ключ внедрится в скважину. Еще десять дней в обитой пенопластом клетке. Ни личных вещей, ни сигарет. Даже сортира нету. Нужно дожидаться обхода надзирательницы, чтобы пойти пописать. Дожидаться, пока принесут еду, чтобы напиться. Даже окна нет. Свет никогда не гаснет. Приглушенный, будто затянутый войлоком. Ни единый звук не проникает сквозь герметичные стены.