Перед лицом этих новых слез Даниэль почувствовал, как тает его последнее сопротивление, разрушается крайняя линия обороны. Он перепрыгнул через барьер, он уже по ту сторону. Опасную, неправильную. Когда он обхватил ее лицо руками, Марианна стала вырываться:
— Не трогай меня! Ты ничего не принес, так и не трогай…
Вот в чем дело! Он вдруг успокоился, потому что между ног засвербело. И подумал, что она снова пойдет навстречу его желаниям. Мужики все одинаковые! Только об этом и думают, ни о чем другом! Уж я-то должна была знать!
Даниэль не понимал. Почему ей больше не хотелось согреться, не хотелось ничего другого, кроме их обычного низменного обмена. Значит, два тела могут встретиться без того, чтобы хоть в какой-то момент души нашли друг друга…
Она вытерла слезы, покорилась. Нет сил противостоять гнусному шантажу. Начала расстегивать ему ремень, встала на колени.
— Нет, — сказал Даниэль, удерживая ее руку.
Она смотрела недоуменно. Что еще? Какой извращенный трюк?
Даниэль прижал Марианну к себе, так крепко, что она чуть не задохнулась.
— Что ты?.. — прошептала она.
Он гладил ее по волосам, целовал в губы, в щеки, в глаза, припал к шее на целую вечность. Его руки под свитером поднимались по спине языками пламени. Они наконец встретились, плыли на одной волне…
Оба знали, что момент неповторим. Не важно. Каждой минуте ведется счет посреди пожизненного. Особенно посреди пожизненного.
— Разденься! Я никогда не видела тебя без мундира.
— Сделай это сама! — попросил он, словно о милости.
Марианна помогла ему снять форменный пуловер, потом рубашку. Завладела ключами и наручниками, прикрепленными к поясу. На секунду он испугался. Все орудия в ее руках, она может убить его и сбежать. Поджечь тюрьму. Но какая разница? В нем самом полыхает гигантский пожар.
Она швырнула весь набор на пол, даже не заметив, что упустила свой шанс. Ласкала его, робко прикасаясь к коже. Словно боялась обжечься. Даже убогий, выстуженный карцер больше ее не страшил. Она ступала по лепесткам роз, потом по пылающим углям. Видеть перед собой нагой торс мужчины, впервые за столько лет: как тут не расплакаться снова.
Он, в свою очередь, раздел ее, заботливо спросил, не холодно ли. Просто какой-то сон. А ведь она не ширялась.
— У тебя другое белье?
— Это Жюстина подарила! — с улыбкой ответила Марианна.
— Да ну? Значит, и она ради тебя нарушает регламент!
— На день рождения… В прошлом месяце мне исполнился двадцать один год!
Он вдруг осознал, что даже не знает, когда она родилась. Ничего не знает о ней. Ничего, кроме того, что она совершила. Он смотрел на нее только сквозь совершенные ею преступления. Как сквозь узкую бойницу.