‒ Я не рискнул прийти не подготовленным, ‒ смущённо произнёс Саша.
‒ Умница, ‒ Никита крепко и сладко поцеловал его в губы.
Князев дотянулся до тумбочки, пошарил в ней и вытащил смазку. Его влажные пальцы прошлись по гордо вздымающемуся стволу, коснулись отверстия Саши и нырнули внутрь. Несколько уверенных движений двух, потом трёх пальцев и вот уже головка члена проникла в тесную глубину. Саша от неожиданной боли напрягся, но потом начал расслабляться. Никита терпеливо подождал и двинулся дальше, пока не вошёл полностью. Он вновь наклонился и занялся тем, что начал покрывать мелкими поцелуями лицо Саши. Он осторожно двинулся. Прислушался и, получив настойчивый толчок от нетерпеливого любовника, продолжил более энергично. Его движения, поначалу размеренные как удары метронома, постепенно ускорялись, подстёгиваемые ответным стремлением Саши к удовольствию. Он метался под ним, тихонько постанывая. Никите нравилось наблюдать калейдоскоп эмоций на любимом лице. Он мог бы так двигаться вечно, но оргазм, старый спутник наслаждений, настиг и их. Накрыл неистовой волной. Закружил в урагане чувств, эмоций, желаний, вытеснив все сомнения.
‒ Саша, а что с проклятием? ‒ вдруг спросил Никита после того, как они оба уже немного успокоились. Голова Саши лежала на плече Князева, чья рука по-хозяйски обнимала его поперёк груди.
‒ Оно закончилось, Никита. Формально ведь мы оба умерли. За старые грехи предка мы расплатились. Алекс заплатил душой, а я телом. Обмен ведь… — это маленькая смерть.
‒ Значит, ни тебе, ни твоему будущему внуку ничто больше не грозит?
‒ Нет. Над ним, в отличие от нас с Алексом, не будет довлеть никакое проклятие. Алекс до двенадцати лет был другим. Не ангелом, конечно, но обычным хорошим добрым мальчиком. Он стремился любить и быть любимым. Весь негатив от отца доставался старшему брату, который словно стена защищал Алекса. Но после смерти Петра всё изменилось. Их отец сломал его. Сделал своим подобием.
‒ Кстати, а почему ты не почувствовал ловушку раньше? ‒ перескочив вдруг с одной темы на другую, поинтересовался Никита.
‒ Не знаю. Хотя как раз сев в машину припомнил одну странность. Валик в последнее время старался не прикасаться ко мне, точнее, к оголённым участкам моей кожи. Наивный товарищ предполагал, что я считаю его мысли.
‒ А разве нет?
‒ Никита, если бы прикасаясь к людям, я всегда что-то видел, давно с ума сошёл бы. Мне необходимо сосредоточиться, считать энергетику и только потом я смогу что-то увидеть.
‒ А что сейчас с твоими способностями?
‒ Остались со мной, ‒ усмехнулся Саша. ‒ Никита, мы тут недавно с Анютой поговорили и решили, что… я на ней женюсь.