Кирилл молчаливым привидением побродил по их огромной квартире. Тишина угнетала. Он не любил её. Он безумно скучал по тому времени, когда в этой квартире, точнее в двух, много лет назад соединённых в одну, был слышен весёлый голос матери, спокойный говор отца, ворчанье деда, что-то мастерящего для любимой жены, и смех бабушки. Он помнил запах пирогов, которые по выходным пекли две его самые любимые женщины, редкие вылазки на дачу всей семьёй, когда дед и отец бывали дома. Помнил, как мама с бабушкой учили его мастерить кукол. Это занятие до сих пор успокаивает его нервы. Даже их мастерская, устроенная дедом на просторном балконе, теперь стала его мастерской. Все куклы, сделанные их руками, Кирилл сохранил, отвезя на дачу. Их было много, где-то около трёх десятков. А было бы ещё больше, но многие экземпляры были подарены друзьям на дни рождения и юбилеи. Бабушка с мамой любили делать приятно людям. Куклы, созданные из специальной полимерной глины, из солёного теста, в сшитых и связанных оригинальных костюмах, несли в себе частицу души тех, кто их создал с любовью. Множество сказочных героев нашли свою жизнь в умелых руках: Ассоль и капитан Грей, Русалочка и Принц, Ромео и Джульетта, и многие-многие другие. Кристина не один раз намекала на то, чтобы их продать в частные коллекции, но Кирилл наотрез отказался. Это память, ею нельзя торговать.
Кирилл осторожно открыл дверь с двумя смешными медвежатами, вцепившимися в ветку дерева. Мужчина провёл пальцами по резной, покрытой лаком поверхности. Одна из последних работ деда. Каждая дверь в их квартире была сделана им. Здесь, в наполненной светом комнате, его дочки учили уроки, играли. Во всю стену тянулись легкие белые полки с множеством ящичков, коробочек. Внизу расположился такой же белый длинный стол, разделённый на два одинаковых рабочих места. Посередине, за занавеской с оборочками, пряталась ниша для портфелей и сумок. Это место для будущих первоклашек тоже мастерил дед. Закончил за месяц до аварии, отнявшей у Кирилла и самого деда, и отца, и мать.
Это случилось пять лет назад, но тогда оставалась ещё бабушка, да и девочки с Кристиной не давали опустить руки. Но три года назад умерла и Наталья Леонидовна. Кирилл в один момент потерял интерес к собственной жизни, став существовать по инерции: дочки, работа, дом. Он больше ничего не хотел от жизни. Было чувство, словно из него выдернули стержень, оставив пустоту. Даже когда Кристина намекнула, что хочет спать отдельно, он согласился. Когда они были в кругу семьи, их отдалённость не казалась столь явной. Сначала раздельные спальни, а затем и интимные отношения пошли на спад. Кристина ссылалась на усталость, головную боль, а Кирилл не настаивал. Он стал замечать перемены, происходящие с Кристиной. В ней всё больше проявлялась та девушка, которую он знал в университете, только набравшаяся больше жизненного опыта, хитрости и стервозности. Такой она казалась ему даже более настоящей, более естественной. Он привык к ней, приноровился. Она не разрушала его кокон. Он с удовольствием готовил, пёк пироги для девочек под ворчание жены по поводу фигуры, занимался с ними по утрам упражнениями, которые привык делать с раннего детства, ходил с ними в зоопарк и цирк, с удовольствием ездил на дачу. Кристина отпускала их одних, даже не слишком стремясь попасть в их тесный мирок. Девочкам, так же как и их отцу, не хватало любви и тепла тех, кого они потеряли. Кристина просто не могла, да и попросту не хотела этого дать. Для неё такие ценности не стояли в приоритете. Первые места занимали деньги, карьера, признание. Поэтому она рвалась в столицу, и поэтому они часто ссорились. Кирилл мог быть упрямым, не идущим на компромисс, даже жестким.