− Если бы ты не стал ломаться, мы провели бы время наедине, но теперь у нашей сладкой игры будут зрители. — Артур положил руку на затылок парня и резко, до боли в вывернутых руках, наклонил его вперёд, к своему паху. Герману пришлось встать на цыпочки и повиснуть на локтях, при этом цепочка от наручников неприятно впилась в кожу живота. — Открой ротик, малыш, папочка приготовил для тебя подарок.
Дальнейшее было словно в тумане, тягучем и липком как кисель. Противный вкус семени Артура на губах, боль в заднице от резких жестких проникновений и грязь на коже от презрительных, насмешливых, похотливых взглядов охраны. Единственное, чего хотел Герман — это чтобы всё закончилось. Всё. Абсолютно. Он устал. Словно защитная вуаль, закрывающая его от прикосновений Артура, его сознание накрыла апатия. Где-то на периферии он почувствовал, как перестало дёргаться тело Артура, как потекла по ногам горячая вязкая сперма. Голос Удава раздался как-то вдруг, вырвав на мгновение из спасительного омута бесчувствия.
− Артур, хватит развлекаться. Через полчаса у нас важный гость. Забыл?
− А-а! — раздосадовано протянул тот, похлопывая Германа по спине. Артур запустил свои пальцы в длинные тёмные волосы и приподнял его голову. — Как же не вовремя, правда, малыш? Мы только вошли во вкус. Стас, Вадик! Оттащите его на чердак, пусть там побудет.
Чьи-то руки до странности бережно подхватили Германа под мышки, пока кто-то другой расстёгивал наручники, и голос Стаса прозвучал шепотом в ухе: «Держись, парень». Он, с трудом натащив на грязное тело штаны и еле переставляя ноги, поплёлся на чердак. Сил не было, но… Как только закрылась дверь, Герман словно ожил. Он обвёл своё убежище каким-то до странности спокойным взглядом, вдруг остановившимся на одном из старых книжных шкафов, а потом опустил глаза вниз. Возле двери стоял колченогий табурет. Герман улыбнулся, довольно кивнул собственным мыслям, а затем подхватил табурет в руку и, что есть сил, швырнул в направлении шкафа. Стеклянные дверцы жалобно звякнули и разлетелись на осколки. Быстрый рывок на грани. Острый осколок в руке. Лишь секунда на размышление и стремительное движение по светлой тонкой коже запястья. Алый цвет перед глазами, шум сердца в ушах и грохот открывающейся двери.
− Ему нужен врач, − громкий крик Стаса, переходящий в шёпот: − Зачем?
− Устал, − прошептал Герман, глядя в тёплые встревоженные карие глаза, в которых больше не было презрения.