Обдумав мои слова, Монтец улыбнулся. Кончиком пальцев левой руки он коснулся пальцев правой и сказал:
— Никто из нас не выдает себя за героя, мистер Кэмбер. Граждане нанимают героев, а не соревнуются с ними. Будьте любезны, обождите меня здесь.
Поднявшись из-за стола, он на цыпочках вышел из комнаты. Я продолжал сидеть, рассматривая дым от сигары и вяло размышляя о тысяче десятидолларовых бумажек, не облагаемых налогом.
Через несколько минут Монтец возвратился в сопровождении узколицего типа, который преследовал меня в подземке и угрожал кастетом.
— Мистер Кэмбер, — сказал Монтец, — познакомьтесь с Энди. Он пойдет с вами, и вы передадите ему ключ.
Мы отправились в путь в «кадиллаке», сделанном по заказу. В нем было два убирающихся задних сиденья, телефон и стенка из толстого стекла, отделявшая шофера от пассажиров. Водитель был элегантным и обходительным мужчиной с тонкой полоской усов на верхней губе и глазами, острыми, как буравчики. Рядом с ним примостился лакей в ливрее, похожий на него, как брат. Я сидел сзади вместе с Энди. Когда я покидал консульство, между мной и Монтецом состоялся обильный обмен любезностями и вежливыми поклонами, и я был чрезвычайно рад тому обстоятельству, что в состоянии идти, не раскачиваясь из стороны в сторону. Я пожал толстую руку хозяина, в очередной раз заверившего в ожидавшем меня достойном вознаграждении и в том наслаждении, которое доставило ему знакомство со мной.
— Я передам Ленни ваши извинения, — сказал он с улыбкой. — Знаю, как бьется ваше сердце, но в первую очередь мы должны заняться главным. Мой дом — ваш дом.
— Спасибо. — Я кивнул. — Ленч был превосходным. Самый великолепный ленч в моей жизни.
— Мой стол — ваш стол, — ответил он.
Лакей открыл для меня дверцу, и я забрался внутрь гигантской машины, усевшись рядом с Энди. Возле телефона к стенке автомобиля крепились электрические часы, которые показывали два пополудни. Кроме того, салон был оборудован сетчатой полочкой для газет и журналов и радиоприемником. Закрыв дверцу, лакей устроился рядом с шофером, после чего машина плавно отъехала от поребрика и двинулась через весь город в направлении загородного шоссе.
Я полагал, что Энди будет замкнутым и молчаливым, однако теперь мы были друзьями. Он открыл для меня свое сердце, посвятив в перипетии своей жизни. Его отец — не он сам, а только отец — появился на свет в «стране предков», той самой стране, откуда родом и толстяк-хозяин. Во времена отца все люди в «стране предков» были тупоголовыми и лишь сейчас немного поумнели. Это паршивая страна, но если на неё слегка нажать, она начинает сочиться золотом. Никто в «стране предков» не мог превзойти Монтеца по части добывания денег. Чего не следует делать, посоветовал мне Энди, так это обманываться его внешностью. Монтец, добавил он, двоюродный брат президента, а сам президент занимает свой пост уже семнадцать лет. Вскоре предстояли выборы, но единственным кандидатом в президенты является сам президент.