— В «стране предков» человек чувствует себя уверенно, — продолжал Энди. — Когда у меня поубавится сил, я поеду туда и куплю себе замок. У меня будет дюжина девок. Стоит согнать с постели одну, как сразу залезет другая. И почти даром. Никаких профсоюзов, законов о минимальной зарплате, ничего, кроме личного уважения. В замке я разведу лошадей и собак. Собаки — моя старая любовь. Я всегда говорю: человека можно узнать по его отношению к собаке. Ты любишь собак, Кэмбер?
— Да, собак я люблю, — кивнул я.
— Хорошо, что ты их любишь. — Энди тоже кивнул. — На прошлой неделе один тип ударил при мне собаку ногой. Я схватил его и прижал к стене, потом два-три раза погладил по морде тыльной стороной ладони. Он стал что-то мычать — за что, мол, я его истязаю. Я объяснил, что его следовало бы убить за издевательства над животными.
Я снова кивнул. Хмель постепенно выветривался. Энди дышал мне в лицо, его дыхание было тошнотворным, но я не делал попытки отодвинуться. Он мог оскорбиться. Я знал, как высоко он ценил уважение к своей персоне.
— Лет шесть, а может, семь назад, — продолжал Энди, — я был женат. Однажды я купил себе колли — молодую суку. Так вот, другая сука, моя жена, возненавидела ее. Когда я уходил из дома, она брала хлыст и лупила собаку. Под шерстью у неё оставались кровавые рубцы. Когда я увидел их, я сказал второй суке, моей жене, чтобы она разделась. Она сказала «нет», но мне удалось убедить её отнестись к моим словам с уважением и заставить снять с себя одежду.
Я бросил на него недоверчивый взгляд, и он сказал:
— Да, именно так. Она сняла с себя всё вплоть до лифчика и трусов. И я преподал ей хороший урок. Я не оставил на ней ни одной целой кости. Три месяца провалялась в больнице. Я научил её относиться ко мне с уважением.
Я спросил, не будет ли он возражать, если я просмотрю газету. Он ответил согласием на мою просьбу. Когда я доставал с полочки газету, зазвонил телефон. Телефонный звонок в машине кажется странным, если вы к нему не привыкли, однако для Энди он был, по-видимому, делом обыденным. Он снял трубку и начал говорить с кем-то на неизвестном мне языке, а я тем временем перелистывал газету. Первые страницы я просмотрел ещё утром, не слишком задумываясь над смыслом прочитанного. Теперь же, отыскав интересующую меня заметку, я начал читать её с большим вниманием. После детального описания того, что случилось в подземке, в статье говорилось: «Дюжина свидетелей дает противоречивые показания. Трое утверждают, что старик в момент падения находился на платформе один. Четверо других хорошо помнят, что он обнимал неизвестного, который резко оттолкнул его, в результате чего старик упал с платформы под приближавшийся поезд. Остальные пять человек настаивают, что он якобы сам отпрыгнул от своего спутника, оступился и упал на рельсы. Длительный допрос свидетелей не добавил ничего существенного к описанию человека, стоявшего рядом с погибшим. Единодушие было лишь в одном: его возраст — где-то между тридцатью и сорока годами. Полиция пока не опознала погибшего ввиду отсутствия при нем удостоверения личности. Надежды на опознание трупа связываются с ключом от сейфа, который был обнаружен у него в кармане. Отпечатки пальцев проверяются агентами ФБР».