— Подлый предатель! Прочь с дороги! Я разорву твоего выродка на части, но ключ найду!
— Нет!
— Убирайся, Кэмбер!
Я налетел на него, но он отшвырнул меня в сторону небрежным движением руки. Когда он наклонился, чтобы пройти в дверь каюты, я успел вскочить на ноги и бросился ему на спину. Мои руки сомкнулись на его искалеченном лице, одной ногой мне удалось опереться о косяк двери. Другой ногой я ударил его пониже спины. Он покачнулся, некоторое время пытался сохранить равновесие, потом поскользнулся в собственной крови и упал на палубу. Я по-прежнему цеплялся за него. Пальцем я нащупал его глаз и что было сил надавил на него. Для меня больше не существовало интеллекта, страха или осторожности. Я ощущал одну всепоглощающую страсть — ненависть. Я был готов к смерти, но сначала должен был умереть другой.
Шлакман издал ужасающий вопль, когда мой палец едва не проткнул ему глазницу. Он попытался оттолкнуть меня, но я вонзился зубами в его пальцы, начал кусать их, чувствуя, как мне в рот льется чужая кровь.
И всё же он отбросил меня, как человек отбрасывает надоевшую ему кошку. Я заскользил по окровавленной палубе, задержавшись лишь у опрокинутого шезлонга. Моя рука нащупала что-то твердое и холодное. Это был кастет. Ни секунды не раздумывая, я просунул в него пальцы.
Потом я поднялся на руках и коленях, выплевывая кровь Шлакмана. Он стоял перед дверью в каюту, прижимая руку к изуродованному глазу, и издавал громкие стоны. Увидев меня, он повернулся и со звериным ревом бросился в мою сторону. Я понимал, что, стоит мне подняться во весь рост, и моя гибель неизбежна. Втянув голову в плечи, я бросился ему в ноги. Споткнувшись о меня, он рухнул в клинообразное пространство между перилами яхты и массивным шезлонгом. Несколько секунд он делал неловкие попытки освободиться, но его чудовищные силы были уже не те, что вначале, из-за нестерпимой боли, переутомления, а главное — потери крови.
Эти несколько секунд оказались решающими. Прыгнув на него, я просунул левую руку ему под подбородок, а правой, продетой в кастет, начал бить его по черепу.
В конце концов ему удалось подняться на ноги. Мои слабосильные удары не причинили ему заметного ущерба. Протянув руку, он отбросил меня в сторону. Я рухнул на палубу, ударившись головой, и несколько мгновений мое сознание было отключено. Шлакман нагнулся надо мной, зажал мне шею своими ручищами и рывком поднял на ноги.
Секунду или две я висел у него в руках, потеряв способность дышать, раскачиваясь, как тряпичная кукла. Черная, бесформенная, зияющая рана, являвшаяся когда-то его лицом, склонилась надо мной, потом его руки внезапно разжались, и я упал на палубу.