В общем, глаза Агафона очень нехорошо сверкнули, а в голове начали стучать мысли о том, чтобы убить «задохлика» и ограбить. Сто шестьдесят рублей чай на дороге не валяются. Особенно после того разорения, что учинили татары его имуществу.
— Это — наследство отца, — не теряя самообладания, произнес Андрейка, прекрасно все поняв.
— Да ты что? — оскалился Агафон со сквозящим скепсисом.
— Да. И кто знает, что еще он мне оставил. Не так ли?
Пауза.
Агафон пыхтел и напряженно думал, сводя дебет с кредитом.
Отец Андрейки не считался богатым человеком. Да, у него было все необходимое воинское снаряжение. Но с деньгами имелись постоянные проблемы. Хотя иной раз с боя брал хороший барыш, но все спускал на гулянки. Поэтому, имея ТАКОЙ туесок он без всякого сомнения пустил бы его в дело. Мужчина он был простой и бесхитростный. Мудрить не стал бы. Как и клад закапывать.
Откуда парень его взял? Вопрос.
— А что он тебе еще оставил? — наконец спросил Агафон, чуть осипшим голосом.
— А это зависит от того — сговоримся мы, али нет. Мне нужен человечек, что продавать наследство отцовское станет. И так, чтобы обо мне не говорили. Я в тебе не ошибся? Или тебе жадность ум застит?
— Брешешь.
Андрейка достал тельный крест и поцеловал его.
— Я ведь могу тебя убить. За меньшее, — кивнул он на туесок, — убивали.
— Но не убьешь, — расплылся в улыбке Андрейка.
— Это почему?
— Меня человечек ждет. И если я не вернусь, он отцу Афанасию сообщит, что я к тебе пошел — наследство отцово закладывать, чтобы зиму продержаться. А за убийство слуг государевых сам понимаешь, что тебе сделают.
— Что за человечек? — тихо и как — то вяло поинтересовался Агафон. — Не тот ли холоп, которого ты оставил в лодке?
— Ты думаешь, я так глуп? — продолжал улыбаться Андрейка. — И да, я знаю, сколько это стоит. И если мы сейчас сговоримся, то время от времени я буду приносить тебе дорогой и очень интересный товар. А если нет — я уйду спокойно и пойду к другому купцу. А потом к следующему. Если не удастся сговориться — поеду к деду. С ним придется делиться, но он точно поможет.
— К деду? К деду не надо, — засуетился Агафон. Причмокнул губами и, достав нож, осторожно, самым кончиков клинка зачерпнул краску. Поднял ее. И просыпал обратно. — Добрая лазурь. Что ты за нее хочешь?
— Пятьдесят рублей.
— Да ты рехнулся! — ахнул Агафон, хлопнув себя руками по бедрам. Даже нож от удивления выронил.
— Ты за нее в три раза больше получишь.
— Да меня за нее зарежут и вся недолга!
Начали торговаться.
Пришлось еще скинуть. И еще. И еще. В общем — сошлись на восемнадцати рублях. Больше Агафон давать наотрез отказывался. С него ведь спросят — откуда. А как ответ держать? Да и продавать краску придется в Москву везти. Да связи подключать, чтобы к нужным людям зайти.