Топоры это были не боевые, а дельные. Но все равно — штука опасная в рукопашной. Что Устинка, что Егорка ими рубиться не умели. Но даже необученные юниты с каким — никаким топором всяко лучше безоружных. Хотя бы и для престижа. Считай вооруженная свита.
Сам Андрейка нацепил пояс с саблей. Лук и колчан брать не стал.
Снарядились, значит. И вышли встречать «гостей дорогих».
— Сын мой, — покачав головой, произнес Афанасий, кивнув на топоры холопов, — ты всех гостей так встречаешь?
— Время нынче беспокойные, — ничуть не смутившись, ответил Андрейка. — А ну как татары нагрянут? Или кто еще опаснее.
— Опаснее? — удивился Кондрат Кобыла.
— Разорена округа ныне вся. Разбойников, мню, будет много. Не от души черной, а от безысходности. Разных разбойников. И ратных людей, что семью голодающую накормить захотят. И селян, дошедших до отчаяния.
— То верно, — серьезно сказал Афанасий. — Пригласишь в гости? Али тут, на берегу держать станешь?
— Проходите гости дороги, — сделав приглашающий жест, произнес Андрейка.
Хотя, конечно, хотелось их отправить обратно в Тулу, не пуская даже на порог. Явно ведь не просто так приехали. И это не укрылось от Афанасия, который заметил сложное выражение лица у отрока.
Прошли немного.
— Эко ты развернулся! — заметил Кондрат Кобыла. — А чего землянку? Ведь успеешь и сруб поставить до зимы. А ежели не успеешь, то я подсоблю.
— В землянке теплее. Дров меньше уходит.
— Так…
— Вот на будущий год и поставлю, — перебил его Андрейка. — Ежели земля эта за мной закреплена будет. Зачем мне кому — то ставить сруб?
— И то верно, — нехотя кивнул Кондрат. — А чего в стороне ее возвел? Отчего не на месте старой хаты отцовской?
— Хата на виду. А нынешняя осень, зима и весна обещают быть горячими. Вот чтобы тати издали не видели, оттого и поставил так. Они — то вдоль рек пойдут искать, кого разорить можно. А я вот так — в сторонке. Сам разуметь должен — не сподручно мне от них отбиваться. Чай не мухи, а я не так здоров и силен, как хотелось бы. Да и юн еще.
— Интересно ты речи ведешь, — пожевав губы, произнес Афанасий. — Говоришь, что юн, а по разумению муж зрелый.
— То лесть, отче. Я до нее не падкий. — отмахнулся Андрейка.
Помолчали.
В тишине так и достигли жилища нашего героя.
Кондрат с Афанасием вошли под навес и с нескрываемым любопытством стали осматриваться. Здесь было чисто и лаконично. Ничего лишнего. Никакого мусора.
Три низкие лежанки с толстыми циновками из листьев камыша. Строго говоря, каждая такая поделка представляла собой несколько циновок, связанных промеж себя тоненькими бечевками лыковыми. Из — за чего с одной стороны была относительно мягкой, а с другой — прочной. Даже подсушенная. Большой, крепкий стол с какими — то плошками да горшками. Две грубо сделанные лавки. Умывальник чуть в стороне, смысл которого от них ускользал. Висит на столбе штука какая — то…