Вожак замер.
Рана, видимо, была серьезной, но не такой, чтобы он умер сразу. Так что отрок немедля и не тратя время зря повторил атаку. Мало ли остальные волки дернуться? Быстрый шаг вперед и легкий, едва заметный удар саблей снизу — вверх рассек волку гортань и сонную артерию. После чего он завалился на снег, захрипел и засеменил ножками. А через минуту окончательно затих.
Оставшиеся три волка все это время наблюдали. А после того как вожак умер, поджали хвосты и ушли. Быстро — быстро.
Парень же отправился к тому «серому», которому живот вспорол. Чтобы добить. Он на первый взгляд едва дышал и лежал смирно. Поэтому, приноравливаясь Андрейка подошел слишком близко.
Рывок.
И челюсти этого серого мерзавца сомкнулись на ноге отрока. Взмах саблей. И все кончено. Но укус…
— Твою мать! Скотина! — прорычал Андрейка, присев на травмированную ногу. И освобождая ее от челюстей.
Волки же, как оказалось, никуда не ушли. Либо если и ушли, то недалеко. Поняв, что парень ранен, они атаковали. Все вместе.
Прыжок из тьмы.
Взмах саблей.
Шаг в сторону.
Еще прыжок.
Еще взмах и отход.
А вот от третьего уклониться не удалось. Он, видимо, сообразил, что надо бросаться не на то место, где парень стоит, а туда, куда он отходит. Поэтому Андрейка в последний момент прикрылся левой рукой, на которой волк и повис, сомкнув на ней челюсти.
Еще удар. Еще. Еще.
И на руке Андрейки осталось только одна голова волка, потому что шею ему он перерубил. Глаза этого «серого» последний раз моргнули и подернулись мутной пеленой.
— Победа… — тихо прошептал отрок, отчетливо бледнея. Два укуса — это серьезно. Во — первых, это больно. ОЧЕНЬ больно. Во — вторых, кровопотеря. В — третьих, угроза заражения.
Разжав челюсти мертвого волка, он безвольно опустился на волосатую тушу. Если бы там, за плетенем, таился еще хотя бы один волк — все, ему конец. Он не сумел бы больше встать.
Минут пять парень сидел в полной тишине, пытаясь совладать с болью и мандражом, который на него накатил после боя. А из темноты никто не лез кроме ночной тишины и прохлады.
Наконец дверь землянки открылась и оттуда появились Устинка с Егоркой, держащие в руках топоры.
— Жив, хозяин?
— Жив. Только покусали…
— Ох — хо — хо… — покачал головой Егорка, подсчитав количество волосатых трупов.
— Боже ж ты мой, — согласился с ним Устинка, указав рукой на вожака, огромная туша которого лежа у очага. Без шуток огромная, похожая по своим размерам больше на какого — то лютоволка из «Песни льда и пламени», чем на обычного «серого».
— Это еще что за чудище?
— Большой волк… — тихо прошептал Андрейка. — Только глаза умные. Слишком умные для волка.