Когда падают небоскребы. Нью-Йорк. 11 сентября 2001 года
Пронзительное нью-йоркское утро выплыло из-за Гудзона и, подрагивая от ранней свежести, разлилось по Манхэттену. Пока никто никуда не спешил, и город медленно просыпался в свой самый обычный вторник, обещавший еще один из последних солнечных дней сентября. Прохожих мало. Шесть утра. Первая волна вечно спешащих клерков еще не хлынула омывать со всех сторон вонзающиеся в небо прохладные кристаллы небоскребов. Да и сами здания, казалось, еще дремлют, продлевая последние минуты спокойствия.
Пожилой высокий и крепкий мужчина, называющий себя Эриком Новаком, прогулочным шагом шел по Мюрей-стрит, направляясь к Западному Бродвею. Подтянутый, спортивного телосложения. Черноволосая, с легкой сединой голова, чуть откинутая назад, позволяла ранним прохожим рассмотреть правильные черты лица, лишь слегка тронутые морщинами. Его широко поставленные глаза смотрели чуть вверх, упрямо и непроницаемо. И если не знать, что Новаку шел семьдесят второй год, то вполне можно было предположить его возраст максимум в шестьдесят лет. Ну, может, чуть больше. Синие джинсы, легкая светлая куртка и ей в тон спортивные мокасины. На плече у него висел дорогой зеркальный «Кэнон». Со стороны создавалось впечатление, что богатый турист решил спозаранку, пока не начался суетливый и шумный рабочий день, полюбоваться стодесятиэтажными башнями ВТЦ.
«Опять такое же ощущение, как и раньше, — думал Эрик. — Сегодня состоится финал десятимесячной адской работы, а у меня внутри полное спокойствие. Нет ни страха, ни малейшего волнения. Такая самоуверенность хороша, с одной стороны, так как я смог все продумать до мелочей и предусмотреть все или почти все возможности и случайности. Но, с другой стороны, любая самоуверенность — это всегда частичное расслабление и потеря контроля. Плохо… Хотя я действительно все учел и сделал.
Итак, все актеры готовы к выходу на сцену, а сценарий совершенен. А то, что кто-то из зрителей, оказавшихся в зале по собственному желанию, погибнет, так в том нет моей вины, — размышлял Новак, на ходу раскуривая сигарету. — Это судьба. Их судьба. Ведь никто не вправе обвинять, скажем, ветер за то, что он превратился в ураган и свалил дерево на голову прохожего. Ведь путь погибшего проходил в это время и именно под этим самым деревом. А какие могут быть претензии к ветру? Так и этим людям судьбой было предназначено получить какое-то специальное образование, родиться или переехать в Нью-Йорк, а потом устроиться на работу в компанию, расположенную в одном из этих зданий».