— Ну конечно! — размышлял Эрик. — Эти кретины поняли, что отменить полное уничтожение небоскребов уже не удастся, а падение всех трех зданий только от пожаров, вызванных ударами самолетов, объяснить будет затруднительно. И они решили попугать мир попыткой нападения террористов еще и на Белый дом. Отвлечь внимание… Первое, что этим дебилам пришло в голову, — это перенаправить несчастный рейс на Вашингтон, а потом вырубить с ним связь и преспокойно уничтожить над Шенксвиллом. Якобы не долетел. Ну а как иначе объяснить вдруг появившийся четвертый «Боинг», упавший за двести сорок километров от резиденции президента? Тем более, он и вылетел позже всех, и упал только после десяти утра. Понятно, что вопросы о полном разрушении небоскребов, которые по всем своим параметрам никак не могли так аккуратно и полностью развалиться после самолетных ударов, будут в любом случае. Но они же сами требовали сделать именно так, и я выполнил их требование. И теперь никакой четвертый самолет их уже не спасет от неприятных вопросов.
Господи, какие же идиоты! Да засекретьте вы любые расследования, наймите нужных экспертов, которые скажут все так, как надо, дайте команду журналистам. И все. Для американцев этого будет вполне достаточно, чтобы дружно возненавидеть всех, кого назовут причастными к теракту, и поддержать вторжение в любую страну, на которую укажет президент.
Он вышел из отеля, перебросив через плечо легкую кожаную сумку, и направился верх по Риверсайд-драйв. На другой стороне улицы теплый ветер срывал с деревьев первые пожелтевшие листья и бросал под колеса редких автомобилей, медленно пробирающихся подальше от страшного Манхэттена. Ощущение тихого страха отражалось на лицах встречных прохожих; они шли, опуская глаза, и старались не встречаться взглядами. Двое темнокожих парней сидели на высоком бордюре, огораживающем спортивную площадку, и, вместо обычного громкого разговора с рэперскими размахиваниями руками, молча провожали глазами идущих по улице. Между ними стоял огромный бумбокс, из которого не доносилось ни звука.
Новаку показалось, что он попал на съемочную площадку какого-то странного артхаусного фильма, где в полной тишине идут, сидят, едут молчаливые люди, старательно выполняющие каждое заранее оговоренное движение. Им очень тяжело, их разрывает спрятавшийся глубоко внутри страх, который вот-вот перейдет в панику и вырвется громким криком. Но они сдерживаются и стараются побыстрей выйти из-под всевидящего глаза видео камеры, чтобы наконец-то позволить себе закричать и убежать подальше отсюда.