Под прикрытыми веками пульсировали разноцветные пятна. Они то увеличивались, то плавно уменьшались, а потом сливались в узоры, как в детском калейдоскопе. Иногда пятна складывались в какие-то мутные картинки, напоминающие кадры из дерганого старого кино. Немого кино. Вот он, Макс Малин, почему-то сидит в инвалидном кресле, и его везут через огромный зал аэропорта. Кто везет, не видно, но рядом идет Джия и почему-то вытирает ему рот платком, что-то озабоченно рассказывая, как говорят с детьми или умственно отсталыми. Нет! Это не Джия. Это та самая Бэлла, которая уколола его в шею там, в римском «Эксельсиоре». Тошнота. Укачивает… Возникает каюта. А за окном солнце и синяя водная поверхность, испещренная седыми клочьями. Корабль слегка качает. Он лежит на кровати у иллюминатора, пытается пошевелиться, но тело не слушается, руки и ноги тяжелые. Что со мной? Неужели паралич? Даже закричать не получается. И снова пустота, вязкая и глубокая.
Пленник почувствовал свет. Не пятна, а самый настоящий свет, солнечный и пронзительный, проникающий сквозь вздрогнувшие веки. Он осторожно пошевелил пальцами рук, потом ног. Тело было послушным и безболезненным, очень хотелось потянуться, выгнув каждую застоявшуюся мышцу, каждый сустав. Но он не стал этого делать, а лишь слегка приоткрыл глаза и обнаружил, что лежит в огромной кровати, накрытый легкой белой простыней. Большая комната, за окном виднеется бурная тропическая растительность, в просвете между широкими листьями тянется голубая морская панорама. Солнце бьет в большие окна, но в хорошо кондиционированном помещении прохладно. По легкому движению воздуха он почувствовал, что в комнате находится кто-то еще.
А, будь, что будет. Все равно уже никуда не деться. Макс полностью открыл глаза и слегка приподнялся на кровати, натянув на обнаженное тело простыню, приятно пахнущую свежестью. Невысокая и, как показалось Малину, очень красивая мулатка в коротком белом халате тут же поднялась с кресла и, отложив смартфон, подошла к нему.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она с мягким акцентом, свойственным жителям Восточной Африки.
— Хорошо. Где я? Кто вы?
— Я — Айна. Мне надо ухаживать за вами. Вы в гостях у хозяина. Он очень хороший человек и мне приказал, как только вы проснетесь, сразу же доложить Алексу. Я сейчас!
Она грациозно и плавно двинулась к двери.
— Подожди, Айна! Как долго я здесь? Назови имя хозяина…
— Прощайте. Сейчас придет мистер Алекс и все вам объяснит.
Девушка вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Малин уже пришел в себя настолько, что смог отметить два весьма важных пункта — дверь не защелкнулась на замок, а осталась прикрытой. И на окнах не было решеток. Значит, он не пленник? Странно как-то. Макс помнил все, что случилось в римском отеле, догадывался, что его куда-то очень долго везли — сначала самолетом, а потом на корабле. Что происходит? Неужели он действительно попал к тому самому человеку, встречи с которым так долго искал? Но почему же тогда нет наручников, двери и окна открыты и никакой охраны? А может, они за дверью? Вон в углу торчит синим яйцом зрачок видеокамеры.