И ровно в 17 часов 19 минут испуганные голуби взлетели над площадью Святого Петра, а через долгую секунду, настолько долгую, что площадь успела затихнуть, грянули выстрелы — два вместе и через мгновение еще один.
Толпа паломников взревела. Никто, кроме стоявших рядом, не понимал, что происходит. И только Поль Морель, не изменившись в лице, спокойно наблюдал за событиями — Иоанн Павел медленно осел на руки находившихся рядом личного секретаря Станислава Дзивиша и камердинера Анджело Гугеля[30]. Морель отчетливо увидел, что две пули точно достигли цели, а за секунду до третьего выстрела на Агджу бросились стоявшие рядом монахиня и высокий мужчина. Последняя пуля ушла в небо.
Последующие события напоминали быстро меняющиеся картинки калейдоскопа. Невесть откуда взявшиеся агенты в штатском, грубо оттолкнув Мореля и нескольких зевак, находившихся рядом с Полем, кинулись на лежащего на земле Агджу. Они скрутили невозмутимо молчавшего турка и сразу встали в кольцо, защищая его от ревущей толпы, желающей растерзать убийцу.
А в это время автомобиль понтифика, на котором со всех сторон висели телохранители, мчался по направлению к Ватиканскому дворцу и резко затормозил у медицинского пункта Мальтийского ордена, где, как обычно, стояла наготове реанимационная машина «скорой помощи». Через минуту «скорая» с находящимся еще в сознании Папой уже неслась в сопровождении мотоциклистов по направлению к госпиталю Джемелли, что при католическом университете Рима.
Морель еще раз взглянул на то место, где только что лежал на брусчатке распростертый Али Агджа, прикрытый широкоплечими агентами службы безопасности. Картинка изменилась. Закрыв собой лежащего у них на руках убийцу, агенты бегом двинулись к появившемуся как будто из-под земли бронированному автомобилю карабинеров. Взревела сирена, и машина медленно двинулась по площади, раздвигая толпу, кричащую проклятия вслед человеку, поднявшему руку на понтифика и кумира.
Казалось, что после такого события количество людей на площади Святого Петра не только не уменьшилось, но и значительно возросло. Крики горя утихли и переросли в мерный гул голосов, раздававшийся со всех сторон и напоминавший волну, катящуюся от колоннады до колоннады. Морель, поняв, что люди расходиться не собираются, развернулся и начал медленно выбираться из притихшей толпы, направляясь к площади Пия Двенадцатого.
«Почему Агджа стрелял трижды? — размышлял он, уже выйдя за пределы Ватикана и устроившись в одном из открытых кафе, где в связи с трагическими событиями последних минут выключили музыку. — Ведь надо было одним выстрелом только ранить понтифика. Только ранить… Зачем он так явно стрелял на поражение?