— Ларионов говорил по-русски свободно? — прервал рассказчика Макс.
— Представьте себе, он говорил по-русски так же чисто, как и мы с вами. Разве что только внимательный носитель языка мог заметить почти не чувствовавшийся какой-то странный акцент, но явно не прибалтийский. Кстати, Ларионов говорил свободно и практически без акцента на английском, испанском и, по-моему, на итальянском. Я это выяснил уже потом, в процессе переговоров.
Итак, возвращаюсь к истории. Мы разговариваем в Министерстве финансов, и Асьянов подробно рисует мне следующую схему — страна в любом случае накрывается медным тазом, в течение ближайших месяцев настанет пик кризиса и дефолт по платежам. То есть Россия — банкрот. Об этом знаем не только мы, но и Международный валютный фонд и большинство западных банкиров. «Но мы, — говорит мне Асьянов, — с помощью господина Ларионова организовываем получение от МВФ очередного транша кредита в сумме четыре миллиарда семьсот миллионов долларов, который уходит через запутанные схемы.» А на грядущий дефолт, который неминуем вне зависимости от кредита, американцы просто закроют глаза. Все вопросы с ними решает Ларионов.
Ну я, разумеется, сразу понял всю гениальность этой аферы — одновременно случаются кризис, гигантский кредит, исчезновение кредита, дефолт по долгам. Все! Никто ничего не ищет. Россия, как и было сказано, банкрот. Потом мы еще долго обсуждали детали. И тогда Ларионов слегка приоткрыл карты — он представляет могучую международную организацию, которая, как он сказал, решает любые вопросы. Эту организацию он уважительно величал «Офис», а руководителем там, по словам Ларионова, был некий Серджио, который настолько велик и могуч, что его не видел даже сам Ларионов, общаясь лишь по закрытой связи. И все вопросы по кредиту в США решает Серджио, а он, Игорь Ларионов, лишь исполнитель приказов главы Офиса. Ну, типа мелкая сошка…
И уже потом, анализируя произошедшее, я пришел к выводу, что никакого засекреченного Серджио не существует. Серджио и Игорь Ларионов — это одно и то же лицо, придумавшее это раздвоение личности для собственной же безопасности. И ваши фотографии окончательно убедили меня в этом.
Моя же функция в этой истории состояла в том, чтобы в определенный момент наши, я имею в виду — близкие мне и моим коллегам, финансовые структуры подхватили четыре миллиарда семьсот миллионов долларов и перекрасили их в другой цвет. То есть превратили исчезнувшие миллиарды в деньги, не имеющие никакого отношения к траншу МВФ, и разогнали их согласно договоренностям.