— Где же она? — удивился Федя.
— Обедать пошла. Стал быть, проголодалась. — Посмотрел дед Василий на Федю внимательно, спросил: — А ты как? Небось в животе оркестра?
— Не. Капуста там у меня.
— Капуста… — проворчал дед Василий. — На-кось, побалуйся. — И дал Феде сухую, скрюченную таранку.
— Спасибо.
Федя поднимался по железной лестнице с обтертыми краями ступенек и на ходу чистил таранку, а слюнки так и подбегали к зубам.
После лестницы, за темной дверью — наборный цех. И здесь Федя все знает. И машины, и запахи, и всех наборщиков. И его все знают — не успел войти, а уж отовсюду кричат:
— Привет, Федюха!
— Как жизнь?
Подошел к Феде наборщик дядя Петя, худой, длинный, в черном фартуке, поправил очки на коротком носу, закашлялся.
— Фу, черт! — сказал дядя Петя. — Сейчас бы молочка парного. От жары в горле — Сахара.
Эта присказка Феде была известна, и он ждал, что будет дальше.
— Так вот, — дядя Петя зачем-то вытер руки о фартук, и от этого они стали еще чернее, — иди к Давиду Семеновичу. Ждет тебя. Он тут. Дело у него важное.
«Сейчас ушлет в редакцию, — подумал Федя. — И Мишку проведать не успею».
Но ведь Федя — рабочий человек, курьер газеты, и он знает, что без железной революционной дисциплины ничего в жизни получиться не может. Поэтому он послушно зашагал по коридору к двери с табличкой «Коммунист».
За этой дверью — маленькая комнатка, заставленная молчаливыми книжными шкафами. На столе — газетные полосы, пачки журналов «Новь», желтый пузатый графин с водой и стакан с отколотым краешком. К стене старый плакат прибит: «Вся власть Совѣтамъ!» И стоит диван, который, когда на него садишься, говорит своими пружинами очень даже отчетливо:
«Дзю-ю-юба…»
Федя почему-то думает, что Дзюба — это такой зверек, маленький, с острой мордочкой и просто страсть какой умный. Он живет в диване, но никогда не показывается на глаза людям и вылезает только, когда в комнате никого нет, и даже по коридору не слышно шагов. Вылезет, откроет шкаф, достанет книгу и начнет читать. Такой хитрый!
В этой комнате всегда сидит за столом редактор газеты «Коммунист» Давид Семенович. Редакция совсем в другом доме помещается, на улице Восстания, а он тут сидит, потому что он не только редактор, но и выпускающий, и за всем смотрит. Давид Семенович очень даже хороший человек, только серьезный и насмешник. И петь любит. Читает, читает что-нибудь в газете и вдруг как запоет:
Помолчит и опять:
Про какую такую Ольгу он все поет? Чудно. Может, так жену его зовут?
Вошел Федя в комнату, а Давид Семенович и запел: