Раз он прошел мимо сапожника, два.
Сапожник поднял голову от валенка и внимательно посмотрел на Федю. Глаза у него были карие, зоркие.
— А ну-ка, поди сюда, малец, — сказал он Феде.
— Чиво? — и Федя почувствовал, как уши его вмиг запылали.
— Поди сюда, говорю.
Федя подошел, очень опасаясь, что стук его сердца услышит сапожник.
— Ты чего тут шныряешь, а? — спросил сапожник, все разглядывая Федю.
— Так, гуляю, — сказал Федя с некоторым даже вызовом.
— Ну, гуляй, гуляй, — и сапожник опять наклонился над валенком.
Федя успел заметить на среднем пальце его правой руки перстень с большим темно-синим камнем. Солнце играло в этом камне, вспыхивая где-то в его глубине.
«Дорогой, видать, перстенек», — подумал Федя.
Он перешел на другую сторону улицы, встал за дерево и оттуда следил за сапожником.
«Как бы чего не догадался», — пронеслось в голове.
И в это время от церкви поплыли над городом удары колокола.
Густые, неторопливые бомбомы.
Федя стал считать.
Семь бомбомов…
Федя почувствовал, что коленки его слегка дрожат.
«Трус паршивый», — сказал он себе и стал пристально следить за сапожником.
А сапожник работал себе, подшивал валенок.
Толпа людей текла по улице.
Изредка проезжали извозчики, и гулко стучали копыта лошадей по мостовой.
Все было обыкновенно.
И вдруг Федя вздрогнул, как будто его облили холодной водой: к сапожнику не спеша подходил полный мужчина в сером ладном костюме. Он, будто ища кого-то, оглядывался по сторонам, и Федя увидел, что у него вставной правый глаз — этот глаз, тускло поблескивая, мертво, без всякого выражения смотрел на мир.
«Он!» — и всякий страх прошел у Феди.
Он готов выполнить задание.
И, если надо, он готов умереть за пролетарскую революцию.
Сапожник и одноглазый неторопливо поговорили о чем-то.
Закурили.
Потом сапожник встал, зашел в свою маленькую будку и вынес оттуда пузатый чемодан.
Они попрощались за руку.
Одноглазый быстро огляделся по сторонам.
Федя на всякий случай совсем спрятался за ствол дерева.
Чемодан кренил его набок. Видно, он был тяжелый…
…Идет по пустой зеленой улице полный человек с чемоданом. Остановится, покурит не спеша, оглянется.
Безлюдна улица. Только жесткая трава растет сквозь булыжники. Только яблони клонят ветки через заборы. Только какой-то парнишка, насвистывая, что-то рисует мелом на заборе. Только петухи перекликаются по дворам.
Сворачивает человек с чемоданом в другую улицу.
Идет некоторое время не оглядываясь.
Потом оглядывается: пуста улица. Где-то хлопнула калитка. Несколько женщин с пустыми ведрами стоят у водоразборной колонки. Голуби, сверкая белизной на солнце, стремительной стаей летят над улицей. Стоит на середине улицы парнишка, свистит азартно, машет голубям платком.