— Ну, просыпайся, просыпайся, Федюха!
Кукушка вылезла из часов и прокуковала пять раз.
— Пять часов! — взмолился Федя. — Спать охота! Папа, ну еще хоть восемь минуточек.
— Вставай, Федор, — серьезное лицо у отца. — Есть ответственное революционное задание.
И сон мигом исчез, будто испугался чего-то.
Опять — задание! Не могут взрослые без него обходиться.
Мгновение — и Федя на ногах.
Еще мгновение — и он гремит умывальником в передней.
Еще мгновение — и Федя, уже одетый, стоит перед папкой.
— Какое задание? Говори скорее!
— Давай позавтракаем, и по дороге я тебе все объясню.
…Они идут по Киевской. Солнце уже поднялось и припекает. И народу уже много на улице — спешат куда-то, толкаются, спорят.
Недалеко от угла Киевской и Площадной улиц они останавливаются.
— Видишь на углу сапожника? — спрашивает отец.
— Вижу…
— В семь часов к нему подойдет толстый мужчина с правым вставным глазом…
— Ну? — перебивает Федя, и сердце его начинает часто биться.
— Может, он опоздает немного… Поговорит он с сапожником и уйдет себе. И вот, Федор, надо выследить, куда он ходит. Знаем — куда-то в Чулково. А дальше узнать не удавалось — опытный, спиной слежку чует.
— Так вы его арестуйте! Прямо сейчас, когда он придет.
Отец улыбнулся.
— Не так он нам нужен, как место, куда ходит.
— А кто он? — шепотом спросил Федя, и мурашки так и разбежались по его спине.
— Полагаем, Федор, враг он наш ненавистный. Заговор готовит в городе против Советской власти.
— Да ну? — Федя даже дышать перестал от удивления.
— Теперь понимаешь, какое тебе задание?
— Понимаю!
— Будь осторожен, Федюха. Старайся, чтобы он, одноглазый дьявол, не заметил тебя. А то заподозрит чего. Пуганая он ворона. Ну, ежели заподозрит, ты не растеряйся: гуляешь, мол, на улице, и все. Мало ли ребят по улицам бегают. А как увидишь дом, в который он зайдет, — сразу в типографию и приведешь нас к тому дому. Все понял?
— Все, папа…
— Ну, действуй. Вон уже скоро семь.
И ушел папка.
Остался Федя один на один с лютыми врагами революции.
Совсем, можно сказать, один…
Нет, вовсе ему не страшно.
Если только так, самую капельку.
И вообще, чего бояться? Вон сколько людей кругом. В случае чего, он крикнет на помощь. Он крикнет так:
«Товарищи, на помощь! Да здравствует мировая пролетарская революция!»
Феде уже совсем не было страшно.
Он независимо прошел мимо сапожника.
Сапожник был самый обыкновенный: пожилой уже, небритый, в темном фартуке, с темными руками. Он сидел возле своей маленькой будочки и работал: подшивал валенок.
«И кто валенки в такую пору носит? — подумал Федя. — Чудно».