Созависимые ни о чем не говорят прямо. Мы не говорим то, что думаем, мы не думаем то, что говорим (2).
Мы делаем это непреднамеренно. Мы делаем это потому, что научились разговаривать таким образом. В какой-то момент – либо в детстве, либо во взрослой семье – мы узнали, что неправильно говорить о проблемах, выражать чувства и высказывать свое мнение. Мы узнали, что неправильно прямо говорить, что мы хотим и в чем мы нуждаемся. Неправильно говорить «нет» и заступаться за себя. Алкоголик-родитель или супруг с удовольствием преподал нам эти правила; мы с излишней готовностью выучили и приняли их.
Джон Пауэлл в заголовке своей блестящей книги о коммуникации задает вопрос: «Почему я боюсь говорить тебе, кто я?» Почему мы боимся говорить людям, кто мы? Каждый из нас должен дать ответ на этот вопрос.
Пауэлл говорит: это потому, что «кто мы» – это все, что у нас есть, и мы боимся оказаться отвергнутыми (3). Некоторые из нас могут бояться потому, что не знают, кто они и что они хотят сказать. Многих из нас подавляли и контролировали семейные правила, о которых я говорила раньше в этой главе. Некоторым из нас приходилось следовать этим правилам, чтобы защитить себя, чтобы выжить. Однако я считаю, что большинство из нас боится говорить людям, кто мы, потому что мы не верим, что быть теми, кто мы есть, хорошо.
Многие из нас не любят себя и не доверяют себе. Мы не доверяем нашим мыслям. Мы не доверяем своим чувствам. Мы думаем, что наше мнение никуда не годится. Мы не считаем, что у нас есть право говорить «нет». Мы не знаем точно, что хотим и в чем нуждаемся. А если даже знаем, то чувствуем себя виноватыми, что у нас есть желания и потребности, и уж во всяком случае не собираемся говорить о них прямо. Мы можем стыдиться своих проблем. Многие из нас даже не доверяют своей способности точно определить проблему, и мы с величайшей готовностью соглашаемся, если кто-то другой настаивает, что проблемы вообще нет.
Мы, созависимые, тщательно подбираем слова, чтобы манипулировать, нравиться людям, контролировать, маскироваться и облегчать чувство вины. Мы смеемся, когда хочется плакать. Мы говорим, что у нас все в порядке, когда это не так.
В коммуникации нет ничего таинственного. Слова, которые мы произносим, отражают то, что мы есть: что мы думаем, как мы судим, что чувствуем, ценим, чтим, любим, ненавидим, чего боимся и желаем, на что надеемся, во что верим и чему мы преданы (4). Мы считаем, что у других есть все ответы; мы чувствуем себя гневными, обиженными, испуганными, виноватыми, нуждающимися и контролируемыми другими людьми. Мы желаем контролировать других, стараемся угодить любой ценой и боимся неодобрения и возможности, что нас бросят. Мы надеемся на все, но