В следующий раз мы встретились с Олегом лишь месяцев через десять. Был уже поздний ноябрь, сумерки, моросил мелкий дождь, я выбрался из метро и, с наслаждением содрав с себя маску-намордник, зашагал в сторону дома, когда он внезапно, словно призрак, сгустившийся из темноты, взял меня под руку:
— Спокойно, не дёргайся… Мы просто прогуливаемся…
— Привет!.. Давно не виделись. Куда ты исчез? — удивлённо спросил я.
— Куда исчез — это неважно. Такая просьба: не мог бы ты подержать у себя папку с моими материалами?
И далее он торопливым шёпотом объяснил, что это сведения по проекту «Аргус», о котором мы с ним говорили зимой. Аутентичная копия. Хочется, чтобы был ещё один экземпляр у надёжного человека.
— Мало ли что… На всякий случай.
— Да пожалуйста, — сказал я, думая, что Олежек всё-таки немного свихнулся.
— Должен предупредить: это может быть… довольно рискованно.
Я пожал плечами:
— Ладно, рискну.
— Тут распечатки и флешка. Не копируй ничего на компьютер. И, ради Бога, никому ни полслова. Я не преувеличиваю, отнесись серьёзно, прошу…
И, сунув мне в руки бумажную канцелярскую папку, он исчез так же бесшумно, как появился. Свернул в затянутый моросью переулок.
Эта была наша последняя встреча.
Больше я Олега Комарова не видел.
Через неделю появилось известие о его смерти. В ленте новостей, которую я просматриваю, этому было посвящено несколько строк: «В Петербурге погиб известный журналист»… Никаких подробностей, обычное дорожно-транспортное происшествие; никаких намёков на расследование, которым он занимался.
Сомкнулась вода забвения.
Только тогда я развязал тесёмки на папке, которую Олег мне передал.
Честно признаюсь: ничего подобного я не ожидал. Вольно или невольно, но материалы были подобраны так, что выстраивался из них жёсткий, чуть ли не детективный сюжет. Это было захватывающее чтение. Я листал страницы, и передо мной разворачивалась удивительная история, более приличествующая, по-моему, жанру фантастики: внезапное озарение некоего политолога по фамилии Грелин, создание группы визионеров — людей, способных предчувствовать будущее, первые их инсайты, «трансцензусы», получившие подтверждение в текущих событиях, таинственный «Флигель номер четыре», скрытый от посторонних глаз, внезапный тупик в работе, бессилие, когнитивная исчерпанность этих визионеров, зловещий доктор Салаев со своей фармацевтикой, костёр, на котором они все должны были сгореть дотла, чтобы пламенем взрывающегося сознания осветить пространства грядущего…
Я не знал, верить этому или не верить. Слишком уж навороченным, словно во второсортном триллере, всё это выглядело. Однако меня, как молния, пробила одна деталь. Фигурировал в группе «Аргус», наряду с прочими, некий персонаж, псевдоним — Профессор, в тексте приводились его пространные рассуждения. Так вот, пара фрагментов из них показались мне странно знакомыми; и действительно, слегка прочесав интернет, я обнаружил их в публикациях некоего П.Г. Светлакова (культуролог, профессор, доктор наук) и даже вспомнил, что мы с ним поверхностно контактировали на каком-то прошлогоднем симпозиуме. В сообщениях информатора (приятельницы Олега) Светлаков был отмечен живым и здоровым вплоть до конца ноября, между тем биографическая справка на официальном сайте указывала, что Павел Георгиевич Светлаков ещё в августе скончался от заражения коронавирусом.