* * *
Один из полицейских околотков Петербурга. День 32 от прибытия в столицу Российской Империи.
Камеры в ближайшем отделении полиции их оказались по соседству.
– Знаешь, – призналась Ольга, в который раз стирая кровь с рассеченной брови. – Странное ощущение… Меня ведь никогда так не п**дили. Нет, доставалось и сильнее на тренировках, но под контролем медиков и инструкторов. Расчетливо и продуманно. Чтобы запомнила, но не покалечилась. А тут на асфальт швырнули, сапогами по ребрам приласкали…
Матвей лишь задумчиво пожал плечами, не открывая глаз. Все-таки он немного подустал за эти сутки. Больно уж они насыщенными оказались.
– Может, не стоило их называть импотентами, мудаками и воздержаться от пожеланий перетрахаться там всем им между собой?
– Раньше как-то прокатывало.
– Ровно до того момента, пока они знали, что ты Ольга Демидова, – еще одно еле заметное движение плечами.
Девушка притихла, давая парню несколько минут насладиться отдыхом.
– И как долго?…
– Быстро, – отрезал Матвей. – Дай отдохнуть. Мне потом еще отчет писать.
* * *
Первый вздох чистого воздуха казался слаще и молодого крымского вина, что выращивали князья Потёмкины вот уже какую сотню лет, и голову он кружил с ничуть не меньшим коварством.
Околоток Матвей с Ольгой покинули только к утру, даже не став задерживаться, чтобы дослушать извинения какого-то икающего и потеющего полицейского чина. Уже начавшему приходить в себя Кириллу традиционно была вызвана машина, а сами герои сегодняшней ночи побитые, но несломленные, отправились к своему "трофею", который никто у них отобрать не посмел. Еще бы! Кому есть охота вмешиваться в разборки "блаааагааааародных"?
– Ну, давай я для тебя еще чуть-чуть побуду Мэрдоком, – потянулась за ключами от авто девушка, похоже шипение про Баракуса вполне расслышавшая.
Молодой человек не возражал, все так же продолжая наслаждаться букетом ароматов, что игривый ветерок способен подарить только ранним утром, пока питерский воздух еще не загазован тысячами спешащих повозок с двигателями внутреннего сгорания.
Чутье Матвея корабельным ревуном взревело метра за три до их уже изрядно побитой машины! На одних рефлексах он выбросил в сторону угрозы огненный и кинетический щиты, словно в вязком потоке боевого транса наблюдая как разогнанный до немыслимых скоростей лед разносит в ошметки немецкую машину, пока ударная волна не впечатала их в стену полицейского управления.